Ангола: неизвестная война

Нельзя сказать, чтобы, «особенностями национальной советнической деятельности» не было озабочено руководство «десятки» — 10 Главного управления Генерального штаба, основного органа по руководству нашими «соввоензагранколлективами». С начала 80-х годов старались объединить группы отъезжающих по «страноведческим» направлениям, и устраивали занятия, на которых будущих советников и специалистов знакомили с особенностями их деятельности, нравами и обычаями «стран пребывания». Но, что можно успеть за неделю? Офицер, командируемый за рубеж, едва успевал за этот срок оформить все документы, выкупить билеты, получить на складе и подогнать под себя гражданскую одежду (она выдавалась вместо форменного офицерского обмундирования и, как правило, и не отличалась большим разнообразием. Поэтому, вновь прибывающие в Анголу офицеры, выглядели, как довоенные североамериканские гангстеры или агенты царской охранки: все в одинаковых костюмчиках, плащах и шляпах от Минобороны). Где там до лекций о каких-то нравах и обычаях?

К подготовке высшего состава наших военных миссий за рубежом подходили более тщательно. В учебном центре «Курсы «Выстрел» под Москвой периодически проводились сборы главных военных советников и их заместителей. В середине 80-х годов, при генерал-полковнике К. Я. Курочкине этой проблемой серьезно занялись и в Луанде. Прибывшие советники и специалисты прослушивали трехдневный курс «национальных особенностей». Для занятий привлекались наиболее подготовленные и опытные советники и переводчики. Приходилось и мне несколько раз читать курс лекций о быте и нравах народов Анголы. Все это было очень полезно, но, к сожалению, не решало вопроса кардинально. Поэтому многие наши офицеры и генералы ухватывали суть советнической деятельности, начинали понимать психологию ангольцев лишь поднабравшись опыта, спустя год, а то и два после приезда в страну.

Многие наши советники высшего и среднего звена никак не могли, например, понять сущности ангольских военно-партийных псевдонимов. Большинство партизанивших или работавших в период колониального господства португальцев подполье членов МПЛА, имели боевые клички, которыми искренне гордились. Например, первый министр обороны Анголы Энрике Телеш Каррейра звался «Ику». Сменивший его Педру Мария Тонья имел псевдоним «Педале». Начальник генерального штаба Антониу душ Сантуш Франса носил прозвище «Ндалу», а тогдашний командующий ВВС и ПВО Жоау да Консейсау был известен как «Гату». Имел соответствующую кличку и начальник Национального политуправления ФАПЛА Франсишку Магальяеш Пайва — «Нвунда», а также многие должностные лица рангом пониже.

Эти клички, как правило, на русский язык официально никогда переводились. Однако их происхождение было достаточно любопытно и для человека любознательного многое могло сказать об ангольском руководителе. Например, псевдоним «Педале» происходил от португальского разговорного глагола «педалар» — крутить педали, быстро ездить на велосипеде. Как рассказывал мне старый партизан МПЛА по кличке «Мона» («обезьяна»), прозванный так за фантастическую ловкость и умение бесшумно пробираться через джунгли, будущий министр обороны получил ее за свой энтузиазм, энергичность и способность к многочасовым африканским танцам. Кличка «Гату», в переводе с португальского «кот», была дана будущему командующему ВВС и ПВО его боевыми соратниками за необычную живучесть и способность удачно уходить от португальских патрулей. В 1977 году во время попытки государственного переворота в Луанде «Гату» блестяще подтвердил ее: будучи захваченным заговорщиками, со связанными руками, раненый, он сумел выбраться из подожженного автомобиля и спастись. Некоторые клички ангольских руководителей были прямо связаны с советской действительностью. Национальный герой Анголы команданте «Володя» взял такой псевдоним в честь вождя мирового пролетариата Владимира Ленина, а знаменитый политработник ФАПЛА Дину «Матросс», по слухам преклонялся перед подвигами революционера-большевика матроса Железнякова.

Псевдонимы могли отражать и национальные особенности, физические достоинства или недостатки бывших партизан. Клички давались не только на португальском языке, но и на местных наречиях. Например, начальник отдела пропаганды Национального политуправления ФАПЛА носил кличку «Лелу Кизуа», что в переводе с кимбунду означало «Солнечный день»: широколицый, с блестящим лицом, удивительно дружелюбный негр действительно как бы излучал солнечное тепло на окружающих. А начальник кабинета министерства обороны по внешнеэкономическим связям товарищ «Дибала» был лыс, словно бильярдный шар. Слово «дибала» на языке кимбунду и означало «лысый».

Так вот, многие советники никак не могли привыкнуть, что их подсоветные пользуются кличками, иногда и не совсем благозвучными. Поэтому, многие предпочитали обращаться к ним, используя длинное, в несколько слов и зачастую не совсем понятное окружающим, официальное португальское имя. Многих ангольцев это удивляло и даже раздражало.