Аниара

Контакты с конструкторской группой Шефорк поощряет.
Нас в «Вечной весне», то бишь в зимнем саду, угощает.

На каждом голдондере есть такой сад непременно.

Им прозвище дали «летучие парки вселенной».

Нет мысли достойней и выше: беречь все живое.

Там рай, где природа не тронута нашей рукою.

От взгляда застывшего вечной космической дали,

от глянца машин мы в зеленую жизнь убегали.

По «Вечной весне» погуляли интеллектуалы.

Проблемы охраны «Весны» Руководство подняло.

Как сделать, чтоб люди к живому свой взгляд обратили?

Чтоб эти «летучие парки» любовно хранили?

Вот мы осмотрелись средь этой приятной природы.

Трава под ногами, а сверху — весенние своды.

Все так натурально: сверкал ручеек, совершая

рассчитанный путь среди стриженых кустиков рая.

И голубь летал, и весенняя высь голубела,

вдали, в голубевшей нигелле, нагая сидела.

Вечерние тени одели ее прихотливо,

и женщина мне показалась красивой на диво.

Изящная поза, прелестно бровей очертанье.

Решил я увидеть поближе нагое созданье.

Хотя после выпивки космос мне был по колено,

пронзенный ее красотою, я замер смиренно.

Неужто я сплю и неужто в видении сонном

явилась мне Дева, в Горе заключенна Драконом?

И здесь, где голдондеры темное море качает,

неужто забытая сказка теперь оживает?

Забыв о горах и драконов сведя подчистую,

без мифов оставшись, мы видим лишь бабу нагую.

К чертям Руководство! Скорее узнать у красотки,

как викинги ладят драконоголовые лодки?

И я для начала спросил у красы обнаженной:

"Неужто же я нахожусь во владенье Дракона?"

А Дева в ответ: «Мое племя кричало из пламени: "Sombra!"

А племя твое напустило огонь на Ксиномбру.

Я нас ненавижу с такою же силой, с какою

в "летучих садах" берегу и люблю все живое».

В хоромах Шефорка, казалось мне, тучи сгустились,

и черным стыдом мои горести обогатились.

Все прочие беды пред этим пылающим взором

мне вдруг показались каким-то нестоящим вздором.

И молча склонясь пред нагой, я пошел по проходу,

сквозь пение птиц, улетавшее к ясному своду.

А так как Шефорк на других все вниманье направил,

«летучие парки вселенной» я тихо оставил.

Запала мне в сердце рабыня прелестно-нагая,

я долго терзался, Драконом себя полагая. 

55