Анима. Весь цикл в одном томе

– Все родители, кажется, думают так же, как вы, – зашептала Гвен, прижав обе руки к двери: вдруг удастся собрать немного этой невиданной магии? – Но честное слово, мы не такие плохие, как кажется на первый взгляд! Немного грубые, да, и грязные, и волосы у нас странные, и мы вам не доверяем, но если присмотреться – мы те же самые дети, которых вы когда-то любили, а вот вы… – Гвен воодушевленно выпрямилась. Вот она, идея, вот он, ее шанс попасть в дом! – Может, ваш сын тоже думает, что вы не такие, как он помнит? Разрешите, я с ним поговорю! Объясню, что вы его еще любите и хотите, чтобы он стал таким, как раньше.

За дверью повисло молчание, потом засов отодвинулся. Гвен чуть не подпрыгнула от восторга. Получилось!

Внутри дом оказался совсем непохож на дом Мага – Гвен даже слегка позавидовала, что этот занудный любитель бумаг так хорошо управлял своей силой, когда она у него еще была. Дом состоял из отдельных комнат, прямо как терем, и в их расположении было что-то ястребиное: по две двери слева и справа от главной комнаты с огромной белой печью. Гвен что-то забормотала насчет того, как ей нравится дом, но женщина уже не слушала, она распахнула одну из дверей, втолкнула туда Гвен, бросила «Это к тебе» и захлопнула дверь за ее спиной.

Комната была небольшой: стол, широкая лавка и две крохотные скамейки со спинками, прямо как в зале у Рюрика. На одной из них очень ровно и прямо сидел парень с мрачными темными бровями и рисовал углем на бересте. Ощущение чужой магии здесь было сильнее, и еще свет был немного странным: осенний и серый, но с примесью чего-то серебристого, как будто воздух пропитан лунным светом. Парень обернулся и уставился на Гвен немигающим взглядом.

– Ты кто? – холодно спросил он.

– Я от Нила.

Она ожидала, что парень помрачнеет еще сильнее, – вдруг Нил его тоже заставил что-нибудь спалить? – но лицо парня осветилось, и он тяжело привалился спиной к деревянной спинке.

– Он жив, – поспешно добавила Гвен. – Копит магию. Вы тоже, да?

– Да, – рассеянно ответил парень, скользя взглядом по лицу Гвен.

Волосы у него были, но выглядел он не так, как беззаботные горожане из-под купола: глаза были ввалившиеся и печальные, прямо как у ребят в Селениях.

– Меня зовут Гвен. У вас такая интересная магия, – затараторила Гвен. – Скажите, а вы не могли бы немного со мной поделиться? Нил не будет возражать, я уверена, он очень добрый!

– Да, он такой. – Бледные губы парня тронула улыбка. – Меня зовут Райлан.

У Гвен за спиной внезапно распахнулась дверь. Девчонка лет четырнадцати просунула голову в комнату и выпалила:

– Ты опять! Что за тупое имя! Никакой ты не Райлан, ты Мстислав!

Парень и девочка несколько минут угрюмо смотрели друг на друга.

– Хватит подслушивать, – наконец сказал он. – Это моя комната. И мое имя. Как хочу, так и называюсь.

Он произнес «хочу» с таким смаком, что Гвен невольно улыбнулась. Так говорил бы тот, кому было не положено хотеть чего-либо много лет подряд. Ну, этот точно из Селения!

Девочка фыркнула, отбросила толстую косу за плечо и с грохотом закрыла дверь.

– Ну так как насчет магии, Райлан? – заискивающе спросила Гвен.

Она подошла ближе, мельком глянув на другие рисунки, лежащие на полу около него, и замерла, сразу сообразив, где видела такие же раньше.

– Это ты разрисовал дома, – выдохнула она.

Коровы, цветы, собаки – все рисунки, которые покрывали стены домов в городе, явно были сделаны той же рукой.

– Я, – безрадостно ответил Райлан. – Я люблю рисовать. Ларри хотел, чтобы на стенах были волшебные оживающие рисунки, как на доме девушки, которая ему нравилась, и я попытался такие сделать. Правда, они не всегда хотят оживать. – Он вдруг рассердился. – Из нашей компании лучше всего серебряная магия получилась у меня, и я уже об этом жалею, но он кого угодно на что угодно может подбить.

– Кто?

– Нил. Он придумал, что каждый из нас должен отказаться от самого важного, и тогда магия быстро накопится. Глупость! Я такую глупость сделал!

– И от чего ты отказался? – полюбопытствовала Гвен.

Райлан исподлобья глянул на нее. Гвен не сомневалась, что рано или поздно он ответит: он говорил с таким удовольствием, будто устал молчать.

– От него, – устало сказал Райлан и бросил кусок угля на пол. Руки у него были черные до локтей. – Больше всего на свете я хотел его защищать. Это моя работа. Я обещал! А Нил сказал, что важнее всего накопить магию и спасти всех. И ушел. Один! Сидеть в какой-то запертой комнате! – Райлан отчаянно почесал свое запястье, словно хотел расчесать его до крови. – Да, магия у меня получается, но мне так… так…

– Плохо? – подсказала Гвен, решив, что он тоже, как Маг, не решается говорить грустные слова.

– Сам знаю, что плохо! – огрызнулся Райлан. – Паршиво и тошно. Я сразу понял, что золотая магия у меня не получится, а Нил сказал: «Ну, ты же когда-то мечтал стать волшебником, но кто обещал, что золотым? Будь первым в истории серебряным!»

Он так похоже изобразил вдохновенное лицо и голос Нила, что Гвен улыбнулась.