Анималотерапия (СИ)

– Лёгкий! – догадалась Колмановская и, неожиданно стукнув по дну ящика, чуть его не выбила.

– Да перестань ты! – возмутилась Захарченко. – Кому подарок? – продолжила она дознание – видимо, на правах старшей.

– Мне! – пошутила Алина, хрустя хворостом.

– Тебе, – подтвердила Яна.

– В смысле? – озадачилась Алина. – А-а... День рождения! День рождения у меня в августе. А сейчас февраль. Андэстэнд?

– Ты же сказала...

Тут Колмановская снова стукнула по «подарку», Яна едва успела его поймать за ленты, бант развязался...

– Да Колмановская же!.. – крикнула Захарченко.

Но та не успокоилась и стукнула ещё. «Подарок» подскочил и шлёпнулся: фольга порвалась, крышка слетела. Крысята вывалились прямо к Алине под ноги...

– Фу, что это? – попятилась Колмановская. Алина тоже как-то испуганно дёрнулась. Крысята выглядели жутко правдоподобными – они так удачно рассыпались, как будто убегали врассыпную. И в то же время они были неприятно искусственными, безжизненными. Как нелепо закрутились их голубоватые хвосты! Какая-то застывшая судорога...

– Идиотизм... – процедила Захарченко.

– А я их нарисую, – прогундела в свой вечно заложенный нос Вичка.

– А я их боюсь... – сказала Фролова и накрыла голову одеялом.

– Да ты всего боишься! – махнула на неё Колмановская.

Алина пришла в себя и пнула одного из крысёнышей:

– А я не боюсь! – хихикнула она.

– Вот и зря, – сказала Яна. Она просто сказала, а получилось с какой-то... угрозой.

– Убери это, а? – поморщилась Захарченко. – Ты там в своей пятой совсем с катушек того... – покрутила она у виска. – Вот с чего ты это сюда притащила?

Захарченко, получается, не знает... Да наверняка никто не знает! Яне захотелось, чтобы все узнали. Прямо сейчас. Кто же на самом деле эта хронически улыбающаяся поедательница хвороста!..

– У МЕНЯ КРЫСА! – влетел в палату счастливый Машуков. На плече у него сидела... Трапеция!

– Дай сюда!! – заорала Яна так, что высунувшаяся было из-под одеяла Фролова снова там исчезла.

– Ну щас, – отпрыгнул Машуков. – Я её сам поймал. В коридоре!

– Их потравили, вот они и носятся, – решила Захарченко. – Надо сказать кому-нибудь...

– Вообще не боится! – похвастался Машуков, скосив глаза на Трапецию. Через секунду он пулей вылетел из палаты.