Анизотропное шоссе

– Ящер-ры не поддаются др-рессуре, – сказал Иван Антипович. – Но у них имеется кое-что другое. То, что есть у их близких р-родственников – птиц, а также у р-ряда высших животных, и даже у человека.

– Что это? – спросил Карик.

– Запечатление, – сказал Иван Антипович. – Способность запечатлевать пер-рвого увиденного в качестве своей матери. Вылупившиеся утята, если увидят пер-рвым человека, а не утку, которая их высиживала, будут повсюду следовать за ним.

– Следовать – еще не подчиняться, – заметил тоже проснувшийся дядя Коля.

– Согласен. Но я говор-рю о более сложной вещи, чем запечатление у птиц. Пр-редставьте, что люди некогда обладали способностью чер-рез более р-развитую фор-рму запечатления повелевать ящер-рами. Возможно, это был р-редкий дар-р, но, возможно, он сохр-ранился и в нас, только мы не имеем знаний, как его р-развивать и использовать на пр-рактике. Необходимы научные исследования психических возможностей взаимодействия людей и ящер-ров. Человеческий р-разум – могучая пр-реобразующая сила.

– У нас в Братске я несколько раз слышал что-то вроде местной легенды о чукочах, – сказал дядя Коля. – Вроде живет в тайге некий народ, называемый чукочами, который издревле использует ящеров как домашний скот. Пасет его, доит, питается, разъезжает.

– Очень интересно! – встрепенулся Иван Антипович. – И насколько обоснованны эти легенды? Кто-то видел этих чукочей? Вступал с ними в контакт?

– В том-то и дело, что нет, – развел руками дядя Коля.

Холод наступает

Предпоследний день пути клонился к закату. Стало холоднее, и Карик усиленно потирал голые предплечья и кутался в одеяло.

– Мы слишком р-расточительны, Николай, – сказал Иван Антипович, входя в купе и продолжая разговор с дядей Колей, который они, видимо, начали еще на платформе. – Значительную часть р-ресур-рсов тр-ратим впустую. Изменение климата, конечно, величайшее достижение человеческого р-разума, но р-ради чего мы это делаем? И какой ценой? Вот твои чукочи не выходят у меня из головы…

– Ради чего? – прервал его дядя Коля, сгрузил на столик свертки и принялся их разворачивать. Запахло так вкусно, что Карик сглотнул слюну. – Вот хотя бы ради него. И других таких же мальчишек и девчонок, которые всю жизнь прожили где-нибудь за Полярным кругом, на Шпицбергене, Таймыре и юг видели только в кино или на картинках. Давай, налетай, – кивнул он Карику.

Карик захрумкал малосольным огурцом.

Иван Антипович одобрительно улыбнулся.

– Но не находишь пар-радоксальным, что р-ради пр-родвижения на юг мы вынуждены тащить за собой север-р?

– Нахожу, – сказал дядя Коля. – Но на то вы и ученые, чтобы найти и предложить наилучший выход из ситуации. Двести миллионов советских людей не могут продолжать тесниться в узкой полярной полосе, тогда как не освоены Сибирь, Дальний Восток, Европа. Эра Общежития должна закончиться.

– Лучше бы они все вымерли, – встрял Карик, уплетая вареную рассыпчатую картошку, вкуснее которой ничего не едал. – Нам в школе на уроке биологии рассказывали, что много миллионов лет назад вымирали целые виды животных, а вот ящеры – нет.

– Экий ты, бр-рат, кр-ровожадец, – Иван Антипович отложил недоеденную картошку и посмотрел в окно, где струнная эстакада сближалась с решетчатыми фермами погодной установки. – Вымр-ри ящер-ры миллионы лет назад, как ты говор-ришь, то и человека, возможно, не было. Тр-руд создал из обезьяны человека. Тр-руд и бор-рьба за существование. Во-втор-рых, как могло бы случиться столь массовое вымир-рание? Понадобилась бы катастр-рофа планетар-рного масштаба, и она бы пор-родила стр-релу Ар-римана, котор-рая пор-разила и наших пр-редков – гоминид.

Карик мало что понял, но переспрашивать постеснялся.

Струноход тем временем набирал скорость, и Карик придвинулся поближе к окну. И там, внизу под эстакадой, он увидел такое, что чуть не подавился огурцом, а когда прокашлялся, то крикнул:

– Смотрите! Смотрите!

Широкий, могучий поток неторопливо двигался через чахлый лес. Кое-где еще торчали деревья, голые, без листвы, будто посреди лета их внезапно застало ледяное дыхание зимы, а между ними шли и шли ящеры. Были среди них похожие на шипастые шишки, двуногие с потешными утиными клювами, а так же гиганты с массивными телами и такими длинными шеями, что казалось подними кто-то из них голову, то сможет заглянуть в проезжающий струноход.

– Кр-рышеящер-ры, утконосы, бр-роненосцы, – определил Иван Антипович.

Один из ящеров потянулся к верхушке голого дерева, ухватил ветки, потянул, отчего дерево выгнулось, но тут же отпустил, широко разинув пустую пасть. Карику показалось, что он обиженно заревел.

– Куда они? – спросил Карик.

– Мигр-рир-руют, – объяснил Иван Антипович. – Уходят туда, где теплее, где сохр-ранились лиственные леса, необходимые для пр-ропитания.

– Освобождают место для человека, – сказал дядя Коля.

– А они не сломают эстакаду? – Карик опасливо разглядывал крышеящеров.

– Не боись, – подмигнул дядя Коля. – Не сломают. Что человек построил, то на века.