Анхен и Мари. Прима-балерина

– Нет, нет, Вы не думайте. Я искал убийц, искал, да. Но я ведь не сыщик, – сказал он, вздыхая. – Когда понял, что это бесполезно, оставил службу, оставил Россию и уехал странствовать.

– В Индонезию? – спросила Мари.

– В Сибирь уехал, потом в Китай. Где я только не был, милая барышня. В Индонезии задержался на десять лет, – сказал доктор, поправляя странный пояс.

– Помогло Вам Ваше путешествие? – спросила Мари.

– Помогло. Время, стало быть, лечит. Пять лет назад вернулся. Решил, что если мне не удалось найти убийц, то буду помогать людям, которые умеют сыскивать душегубов и наказывать их по всей строгости.

– Это очень благородно, Яков Тимофеевич! Очень! – сказала Мари с восхищением.

– Так Вы меня простили за все глупости, сказанные мною по недомыслию, милая Мари? – спросил доктор.

– Какие глупости? Я уже позабыла обо всём, – ответила она с плутоватой улыбкой.

* * *

Анхен по заведённому уже обычаю позволила господину Самолётову проводить себя до дома.

– Как я погляжу, Вы, молодой человек, охраняете Анну Николаевну. Каждый день до дома провожаете, – сказала Серафима Савельевна тем же вечером, увидев пару у дома на Гороховой улице.

Домовладелица сложила губы ехидной трубочкой и закивала головой в белом чепце.

– Ну и правильно, я считаю. А то всё одна ходит. Не ровен час, бандиты схватят такую красавицу, – заметила старушка.

– И Вам добрый вечер, Серафима Савельевна, – сказала Анхен, нахмурившись, и схватила делопроизводителя за руку. – Пойдёмте, Иван Филаретович.

Сыщики поднялись по широкой лестнице. В прихожей их как всегда встретила Акулина. Вечно недовольная, на этот раз она улыбалась. Улыбка красит всех. Всех, кроме Акулины. Лицо её пугало: обнажился рот с кривыми зубами, глаза вспыхивали зловещим огоньком.

– Добрый вечер, любезная Акулина, – поздоровался господин Самолётов, сглотнул и отвёл взгляд в сторону.

– И правда, добрый вечер, барин, ежели барышня так рано домой заявилась. Уволили её, я чаю? – спросила Акулина с надеждой в голосе.

– Глупости какие говоришь, нянюшка. Преступницу поймали и улики мы нашли! – сказала Анхен, приобняла служанку и чмокнула её в щёку.

– Вот шилохвостка, – проворчала старая нянька, вытирая лицо. – Обслюнявила всю. Мойся теперь.

Но Анхен уже унеслась в гостиную.

– Мари! Господина Потапова отпустили! Мы нашли улики, Агнешка теперь не уйдёт от наказания, – крикнула она прямо в ухо сестре, читающей книгу.

Однако Мари нисколько не испугалась, а вскочила и обняла Анхен.

– Какие вы – молодцы! – воскликнула Мари.

– Ну, положим, не мы нашли улики, а Ваша сообразительная сестра обнаружила важный для следствия документ. Здравствуйте, Мари! – сказал господин Самолётов, подошёл к учительнице и поцеловал ей руку.

Однако надолго не задержался, а наклонился и взял на руки крольчиху.

– Предательница! – закричала Анхен.

Джоконда прискакала и начала тереться у ног молодого человека, а не у ног хозяйки.

– Она привыкла к Вам, и в Вас признала родственную душу, – ревниво заметила художница.

– Ах, оставьте уже это несносное животное! – воспротивилась Мари. – Что там с уликами? Зачем Агнешка убила подругу, узнали?

Господин Самолётов уселся на диван, Анхен продолжала двигаться по комнате.

– Там такая история! Ни за что не поверишь, – сказала она и вдруг остановилась. – А как вы думаете, что хуже, измена женщине или измена Родине?

– Оба случая мерзкие по своей природе, – ответил, не задумываясь, господин Самолётов.

Шпионка

– Вот так, значит, выглядит чёртово отродье, – слишком спокойно сказал господин Орловский, сложив руки за спиной. – Хороша, ничего не скажешь.

Балерина Лещинская восседала на стуле в допросной части кабинета сыщиков и даже глазом не повела в его сторону. Сидела с прямой спиной и смотрела на полосатые обои, не моргая. Шеф сыскной полиции пошёл на третий виток вокруг арестованной, остановился, наклонился к самому её лицу и выпучил глаза.

– Что ты передавала Максимилиану Шварцу? На какую разведку он работает? Факты! Быстро! Отрыжка саранчи! Сгною на каторге! Ты у меня землю жрать будешь!

Агнешка перевела взгляд свинцовых глаз с обоев на господина Орловского.

– Ты кто такой? – равнодушно спросила она.

Господин Орловский выпрямился, дёрнул подбородком и стремительно вышел из кабинета.

– Константин Михайлович! Подождите! – засеменил за ним господин Громыкин.

Анхен и господин Самолётов, наблюдавшие за допросом поодаль, подошли к арестованной.

– Зря Вы так, Агнешка, – мягко сказал делопроизводитель. – Господин Орловский может Вам навредить. Если захочет.

"Надо же, благодетель какой нашёлся", – подумала Анхен и нахмурилась.

В этот момент вернулся господин Громыкин и, вытирая платком красный лоб, приблизился к госпоже Лещинской.

– Оскорблять начальника полиции… Это, знаете ли…, – начал было он, но так и не закончил фразы.

– Он первый начал, – сказала госпожа Лещинская и пожала худенькими плечами.

– Ах, так! Тогда я…

– Фёдор Осипович, позвольте мне, – предложил господин Самолётов.

Господин Громыкин посмотрел на делопроизводителя и махнул рукой. Делайте что хотите! Молодой человек удалился и вернулся со стаканом воды.