Анхен и Мари. Прима-балерина

– В Ваших интересах рассказать нам всё, повиниться, покаяться. Поверьте, в охранном отделении церемониться не будут, – сказал господин Самолётов и протянул ей воду.

Госпожа Лещинская воду взяла и сделала два больших глотка, не возвращая стакан делопроизводителю.

– Если меня всё равно передадут охранке, какой мне резон, перед Вами душу выворачивать? – спросила она и засмеялась, откинув назад голову на тонкой длиной шее.

"Так бы и удавила, мерзавку".

– Значит, Максимилиан любовником был Вашим, – то ли спросила, то констатировала факт Анхен. – Как называли Вы его? Макс? Котик? Зайка?

Агнешка перестала смеяться, вздрогнула и посмотрела на художницу, прищурившись. Анхен же подошла вплотную и потянулась к стакану с остатками воды. Как бы случайно она прикоснулась к руке балерины, и допросная сначала закачалась мелкой рябью, а потом и вовсе исчезла. Художница переместилась в воспоминание балерины.

Агнешка стояла у зеркальной стены и корчила рожицы.

– Ангел мой, это зеркало создано для того, чтобы отражать грацию, пластику, музыку тела, а ты проказничаешь, – сказал ей папа, наклонившись.

Господин Лещинский встал на одно колено, вытянул ножку дочери, насколько это было возможно, и вернул на место.

– Хорошая нога. Тянется.

Папа сгрёб её в охапку и закружил по танцевальному залу. Агнешка верещала, наблюдая за сменой отражений зеркал, паркета, отблесков пламени свечей в канделябрах.

– Когда-нибудь ты станешь звездой русского балета, и тогда наша фамилия загремит по всему миру, – сказал господин Лещинский и поцеловал её в белобрысую макушку.

Прошло пятнадцать лет, но звездой она так и не стала. Ведь и все данные были, и возможности, но не хватало огня. Того самого огонька, который поджигает талант, и загорается звездочка на балетном небосклоне. У Агнешки такой огонёк никак не разгорался. Расстраивалась ли она? Если только совсем чуть-чуть. И то из-за семьи, возлагавшей на неё надежды.

Агнешка старалась, честно отрабатывая репетиции, но была ли она счастлива целиком и полностью? Сделать из неё прима-балерину хотел отец. Чего хотела Агнешка, она сама не знала. Она в принципе не знала, чего хотеть. У неё и так всё было: любящая семья, любимое занятие, и не обязательно искать в себе какие-то там огни.

Агнешка даже обзавелась подругой. Людочка Пичугина сразу поняла, что молодая балерина не стремится в примы, и приблизила её к себе. С госпожой Пичугиной было интересно. Они высмеивали неудачниц, придумывая им обидные прозвища, и обсуждали насыщенную любовную жизнь прима-балерины.

Так продолжалось, пока Агнешка не встретила Его. Труппа Императорского театра выехала на гастроли. Их принимал Париж, обожала Прага и рукоплескала Вена. Вот именно в Австрии и состоялось роковое знакомство.

Подтянутый брюнет с орлиным носом подошёл к сцене после выступления и подарил цветы ей, а не прима-балерине. Агнешка приняла букет и уже в гримёрной комнате нашла в нём записку.

– Каков нахал, – хмыкнула она, прочитав послание.