Анхен и Мари. Прима-балерина

Ах, как светились оловянные глаза любимого, когда Агнешка передала переписанный документ австрийскому подданному. Как неистово обжигала плеть её изнеженную кожу. Как страстно любили её властные руки. Как целовали упругие уста. Право слово, оно того стоило.

За год Агнешке удалось переписать несколько важных документов и передать копии Максимилиану. Всё шло чудесно, если не считать близости со стариком, пока однажды к ней не подошла Мышь Серая.

– Я всё слышала, дорогуша, – заявила балерина Черникина, выходя из-за кулисы.

Агнешка готовилась к выходу на сцену. Разминала стопы.

– Что ты слышала, Мышь Серая? – ехидно спросила Агнешка, привставая на пуантах.

– Твой разговор с австрийским полковником. С этим красавчиком со шрамом, – сказала нахалка и провела пальцем по правой щеке.

Агнешка опустила пятки на пол, повернулась и вгляделась в лицо Элечки. Жалкая, крысиная мордочка светилась торжеством.

– Слова как ветер – улетают в неизвестность, – сказала она, отвернулась и опять встала на пуанты.

– Устные слова улетают, а письменные слова остаются. Ведь ты сегодня должна передать красавчику бумагу. Так? – сказала балерина Черникина и тоже встала в стойку.

У Агнешки резануло в животе от страшной догадки. Она обернулась. Так и есть. Элечка ухмылялась так, как ухмыляются уверенные в себе люди.

– Документ у меня, – подтвердила нахалка её подозрения.

Агнешка оттолкнула Мышь и побежала в гримёрную комнату. Дипломатическое письмо, переписанное вчера ею собственноручно, бесследно исчезло. Агнешка вернулась за кулисы, опоздав к выходу на сцену. Господин Четвертак погрозил Агнешке кулаком за опоздание.

– Отдай немедля, – прошипела она, приближаясь к Элечке в танце.

Репетиция балет-феерии в трёх актах с прологом Петра Ильича Чайковского набирала обороты. Главный балетмейстер и хореограф замерли в ожидании главных действующих лиц.

– Уж не из-под пачки же я должна вытащить бумагу? – спросила балерина Черникина, улыбаясь в зрительный зал. – Письмо спрятано в надёжном месте.

Придворные ждали королевскую чету, и вот она, наконец, появилась. Няньки вынесли колыбель принцессы. Прибыли гости – сказочные феи.

– Что ты хочешь, мерзавка? – спросила Агнешка, прыгая на одной ноге.

– Денег, – ответила Элечка, прыгая рядом.

– Сколько? – спросила Агнешка.

В след за светлыми феями на сцену выползла повозка неприглашенной феи Карабосс. В повозку она впрягла чёрных крыс.

– Чтобы хватило на хороший дом, – сказала Элечка, изображая ужас.

За кулисами Агнешка дёрнула Элечку за руку, отводя в укромное место.

– Хорошо. Я достану денег. Жди, – сказала госпожа Лещинская, приподнимая точёный подбородок и собираясь уходить.

– Завтра, – бросила ей вслед госпожа Черникина.

– Что завтра? – спросила Агнешка.

– Ты достанешь денег завтра, – уточнила Элечка.

Агнешка стиснула зубы и кивнула.

– Жди.

Мальчик посыльный вертелся у служебного входа. Агнешка цыкнула, мальчишка подбежал, кивнул и понёс записку в австрийское посольство.

– Сие есть дурно. Сатана! Дрянь в балетной пачке! – выговаривал Максимилиан, нахмурившись.

Он сложил руки в чёрных перчатках за спиной и вышагивал по комнате, грохоча начищенными до блеска сапогами. Агнешка сидела за столом, перебирая в руках носовой платок.

– Я… не понимаю, как она могла услышать нас, – сказала она, всхлипывая.

– Я понимаю, – сказал Максимилиан, сжимая челюсти.

Шрам на правой щеке побелел.

– Не нужно было встречаться в театре. Я говорил. Я знал. Всё проходило гладко целый год, а теперь… Эх! Сейчас не время терять такого информатора. Министр есть золотая жила для нас.

– Время поджимало, – тихо напомнила Агнешка.

– Ты есть невиновата, ангелочек, но ты должна исправить ошибку, – сказал Максимилиан, останавливаясь у окна.

– Как? – спросила она.

Полковник обернулся, улыбнулся и подошёл к подопечной.

– Как вы её называете? Серая Мышка? – спросил он. – Нужно подставить эту дрянь. Как говорят у вас в России, подвести к монастырю.

– У нас говорят… подвести под монастырь. Как мне это сделать? – повторила Агнешка.

– Это второстепенный вопрос. Правильный вопрос "Зачем", – сказал он, поднимая указательный палец вверх.

– Хорошо. Зачем? – послушно спросила она.

– Мы не должны кидать подозрения на тебя. Правильно? – спросил Максимилиан, опять вышагивая по комнате. – Правильно. Значит, все подозрения должны упасть на другого человека. Идеально подойдёт твоя подруга – главная балерина.

– Ты хочешь сказать прима? Людочка? Но почему? – спросила Агнешка, вставая.

– Она часто гневается. Строптивая кобылица. Так?

– Так.

– Ей сегодня подселили Мышку, она на неё зубы скалит. Правильно? – спросил он.

– Только не скалит, а точит, – поправила она.

– Надобно её разозлить ещё больше, да так, чтобы ваша прима-балерина убила Мышку. Тогда на тебя никто не будет думать, – сказал Максимилиан, потирая руки в перчатках.

– Убила? – спросила Агнешка, округляя и без того огромные глаза цвета свинца.

– Убила, – ответил Максимилиан и хлопнул в ладоши так, что балерина вздрогнула всем телом.