Анклав

Она прекрасно читала у меня по лицу — всегда. Я вымученно улыбнулась: а хорошо, что мы наконец увиделись. Наверное, я рехнулась от боли. Ну и что. Шелк выглядела как всегда: невысокая, но уверенная и властная.

— А я — умерла, — продолжила она.

От таких слов мне стало физически больно. Неужели это правда? Неужели все жители анклава погибли? Если это так, мое одиночество стало окончательным. Я подумала о Наперстке, о Камне, о Девочке 26. Вспомнила про Шнурка, и мне мучительно захотелось узнать, исполнил ли он задуманное. Я старалась не забыть никого: лица, смешные движения, кривые улыбки.

— И Норные тоже все погибли? — прошептала я.

— Этого я не знаю. Но ты последняя из нас, Двойка. Только ты сможешь рассказать, что мы были.

— А как же Невидимка?

Она покачала головой:

— Он никогда не был таким, как мы. Он какое-то гибридное существо. Ему в собственной коже неудобно, а ведь сколько я его учила…

— Он просто еще не нашел свое место в жизни.

Она пропустила это мимо ушей — лицо оставалось спокойным и мрачным.

— Я пришла попрощаться. И сказать: не дай огню погаснуть.

— В смысле?

И снова услышала шепот Шелк: «Не дай огню погаснуть». Я открыла глаза и попыталась ухватить ее за руку: «Не уходи, я столько еще хочу узнать…» — но вместо этого я вцепилась в Невидимку. Я даже растерялась — две реальности наложились друг на друга, и я не понимала, где нахожусь, в черно-белой или в яркой, залитой дневным светом. Потом сон слетел с меня, оставив лишь горький привкус и боль в сердце.

«Я — последняя из Охотников».

— Анклава больше нет, — прошептала я, едва сдерживая слезы.

— Ты сомлела. Ненадолго, правда, — заметил Ловчий и опустился рядом со мной на колени. — Но с тобой будет все хорошо. Ты, голубка, у нас выносливая.

— Отойди от нее!!! — вдруг вызверился Невидимка. — И немедленно прекрати называть ее этим словом!

Я чувствовала, как его тело напряглось: он держал меня в объятиях, будто укачивая. Наверное, он испугался, когда я потеряла сознание. М-да, как стыдно быть слабой, фу…

Но Ловчий и не думал отступаться: шрамы на его лице пришли в движение, рот оскалился:

— Двойка сама решит, как ее можно звать, а как нет!

Так. Это что же, наши парни решили подраться? Прямо сейчас, удобнее времени не нашли? А мне тошно и плохо, и только ссоры не хватало. Я оттолкнула Невидимку и попыталась сесть. В животе стрельнуло болью, я чуть не заорала. Они всполошились — ну и отлично, по крайней мере, им стало не до драки.

Я решила не говорить им — никому из них не говорить, — что во сне ко мне приходила Шелк. К тому же они наверняка не поверят.

— Как Теган? — строго спросила я.

— Ты ненадолго потеряла сознание, — ответил Невидимка. — Теган все так же, без изменений.

Я облегченно вздохнула. И медленно, осторожно улеглась на землю. В животе словно костер развели, но ничего. Выдержу. Мне все равно ничего другого не остается.

— А давай ты еще хворосту для костра наберешь? — попросила я Ловчего. — А то нам много понадобится…

Невидимка понял намек:

— А я пойду пару птиц поймаю нам на ужин.

Камнем он бил без промаха, это точно. Один бросок — и бац, птица уже лежит оглушенная, а Невидимка тут как тут — р-раз, и шею ей сворачивает. День выдался тяжелым, мне даже есть не хотелось, настолько сон одолевал, но не оставлять же Теган без присмотра. Защитить от серьезной опасности я не смогу, конечно, — в таком-то состоянии, но ведь она вообще без сознания…

Пока они не ушли, я дотянулась и положила кинжалы поближе — пусть будут под рукой. Подняться на ноги, скорее всего, не смогу, даже под угрозой гибели. А вот подсечь сухожилия под коленом — это пожалуйста. Враг рухнет на землю, и тут-то я до него и доберусь. Я внимательно оглядывала окрестности через дымчатые стекла очков — из-за них мир виделся каким-то странным, подернутым зеленой дымкой.

Когда Ловчий вернулся, я едва держалась — голова кружилась, забытье грозило поглотить меня. Он нагнулся над костром, а я вдруг вцепилась обеими руками ему в запястья:

— Не дай огню погаснуть. Обещай мне, что он не погаснет.

— Я присмотрю за костром, не проблема.

— Нет! Обещай мне, что огонь не погаснет!

Лицо у него стало такое, что я поняла — Ловчий думает, я слегка рехнулась. Но он лишь сказал:

— Клянусь. Я принесу еще хвороста. И буду носить и носить, столько, сколько нужно.

Вот и славно. Тьма накрыла меня, глубокая, как река в объятиях ночи.

Когда я проснулась, уже стемнело. Теган беспокойно металась во сне, у нее все-таки началась лихорадка, да и я себя чувствовала неважно. В воздухе плыл аромат жареного мяса. Ух ты, а вот это приятно…

— Ну, как себя чувствуешь? Получше? — спросил Невидимка. — На, держи.

И он протянул мне бутылку с водой. В ней едва плескалось на донышке. На небе высыпали звезды, взошла луна, и стало прохладнее. У костра, правда, не замерзнешь. Я немного отпила — надо же и другим оставить. Непонятно, далеко ли мы ушли от реки и когда и где найдем чистую воду.

— Есть хочешь?