Анна Ахматова. Гумилев и другие мужчины «дикой девочки»

О, нет! не расколдуешь сердца ты
Ни лестию, ни красотой, ни словом.
Я буду для тебя чужим и новым,
Все призрак, все мертвец, в лучах мечты.

И ты уйдешь. И некий саван белый

Прижмешь к губам ты, пребывая в снах.
Все будет сном: что ты хоронишь тело,
Что ты стоишь три ночи в головах.
(…)
И тень моя пройдет перед тобою
В девятый день и в день сороковой —
Неузнанной, красивой, неживою.
Такой ведь ты искала? — Да, такой…

Решив, что она таки нашла путь к сердцу Блока и он воспринимает ее как достойного собрата по перу, Анна отослала ему сигнальный экземпляр «Четок», вышедший в марте 1914 года, сопроводив его слишком интимной надписью: «От тебя приходила ко мне тревога и умение писать стихи». Сближающее «ты», не имевшее оснований, и сама претензия на творческий союз равных величин покоробили Блока. Его ответ звучал издевательски: «Вчера получил Вашу книгу, только разрезал ее и отнес моей матери… Сегодня утром моя мать взяла книгу и читала, не отрываясь: говорит, что это не только хорошие стихи, а по-человечески, по-женски подлинно».

Не читал сам! Отдал матери. То есть — решительно оттеснил Ахматову в круг дамского чтива, занятого лишь любовно-страдальческими всхлипами.

…Блок ушел из жизни, так и не поняв, что Анна Андреевна в истории поэзии прочно заняла место в одном ряду с ним.

А она спустя несколько десятилетий в «Поэме без героя» напишет убийственный портрет «героя», отвергнувшего ее женские и поэтические чары.

…На стене его твердый профиль.
Гавриил или Мефистофель
Твой, красавица, паладин?
Демон сам с улыбкой Тамары,
Но такие таятся чары
В этом страшном дымном лице:
Плоть, почти что ставшая духом,
И античный локон за ухом —
Все таинственно в пришлеце.
Это он в переполненном зале
Слал ту черную розу в бокале,
Или все это было сном?..

Приходится разочаровать публику, желающую объединить Ахматову и Блока в любовную пару: не только романа, но и лирического оттенка в их взаимоотношениях не было. Не стал Блок паладином Ахматовой, и черная роза в бокале «золотого, как солнце, Аи» предназначалась не ей.

Но молва стойко зафиксировала их поэтический диалог, и на тот момент Анна получила желаемый резонанс, слегка «подретушировав» события в свою пользу.

Часть четвертая

Сказала ты, задумчивая, строго:

«Я верила, любила слишком много.
А ухожу, не веря, не любя,
И пред лицом Всевидящего Бога,
Быть может, самое себя губя,
Навек я отрекаюсь от тебя.

Николай Гумилев

Глава 1 «Мы на сто лет состарились, и это Тогда случилось в час один…» А.А.

Внезапно разразившаяся в июле 1914 года война многим казалась поначалу фарсом. И лишь когда все поняли, что война — мировая и Россию охватила всеобщая мобилизация, настроение изменилось.

В Слепневе Анна видела воющих крестьянок, провожавших в эшелонах на поля сражений мужей, — теперь уже солдат. Описала тронувшую ее картину в стихах:

Над ребятами стонут солдатки
Вдовий плач по деревне звенит…

Чуть позже в стихотворении «Памяти 19 июля 1914 года» с поражающей силой прозрения, она говорит о полном перевороте судьбы в скорбную годину, начавшую «не календарный, а настоящий двадцатый век».

Мы на сто лет состарились, и это
Тогда случилось в час один:
Короткое уже кончалось лето,
Дымилось тело вспаханных равнин.

Вдруг запестрела тихая дорога,

Плач полетел, серебряно звеня.
Закрыв лицо, я умоляла Бога
До первой битвы умертвить меня.

Из памяти, как груз отныне лишний,

Исчезли тени песен и страстей.
Ей — опустевшей — приказал Всевышний
Стать страшной книгой грозовых вестей.