Анна Австрийская. Первая любовь королевы

— Ступай подать сигнал и жди ответа с той стороны, с которой он бывает обыкновенно, — сказал Поанти тому, кто пришел предупредить его о присутствии гвардейцев на дворе.

Тот, не отвечая, отправился к своему посту.

— Теперь все вы слушайте меня, — сказал Поанти. — Вот в чем дело: нас атакуют с улицы Этюв. Если бы мы могли бояться только этого, мы могли бы оставаться спокойны и оставить гвардейцев кардинала позабавиться несколько минут, но очень может быть, что в то же время нас осаждает другой отряд с улицы Арси. Ни те, ни другие не могут пробраться сюда, но они могут взять нас голодом. Уберемся отсюда и возвратимся, когда они устанут и соскучатся отыскивать наше убежище, которого не найдут.

Часовой вернулся.

— Ну что? — спросил его Поанти.

— Капитан, сигнал подан.

— Отвечали?

— Да.

— Хорошо. Подражайте мне все.

Поанти надел сверх платья костюм нищего, тот самый, в котором он сошелся со своими товарищами на Новом мосту. Все сделали то же.

— Готовы вы? — спросил молодой человек.

— Готовы, капитан, — отвечали девять человек в один голос.

— Пойдемте.

Поанти положил руку на пружину, закрывавшую отверстие залы.

— Мне не нужно говорить вам, — сказал он, обращаясь ко всем, — что, если проход с улицы Арси стерегут, это не должно помешать нам пройти; тем хуже для тех, кто будет находиться на нашей дороге.

Молчание, встретившее это предложение, было так же красноречиво, как самые красноречивые слова. Поанти закрыл отверстие, и все пустились по черному лабиринту, который составляли развалины старого монастыря. Они уже привыкли к этой извилистой и мрачной дороге. Ничто не останавливало их. Когда они дошли, здравы и невредимы, до середины улицы Арси, Поанти разделил свой отряд на две партии. С собою он взял четырех человек, дал инструкцию тому, кого сделал начальником второго отряда, и все поспешили, одни в одну сторону, другие в другую. Маленький отряд, которым начальствовал Поанти, обошел дома, среди которых находился старый монастырь, и добрался до правой стороны улицы Этюв.

— Помните, что я сказал вашим товарищам? — спросил он своих четверых.

— Помним, капитан, — ответили они.

— Если человек, которого я хочу захватить, все еще стоит там, где я его видел, в дверях, сунув голову во двор, чтобы видеть происходящее там, и оставаясь на улице, чтобы лучше убежать при первом появлении опасности, я прыгну к нему на шею сзади и так сожму его, чтобы он не мог вскрикнуть; один из вас должен схватить его за плечи, другой за руки, а третий набросить на него плащ, и мы унесем его бегом.

— А если его нет там, капитан?

— Если его нет там, это значит, что наши товарищи пришли с другой стороны прежде нас и сделали это. Нам останется тогда только присоединиться к ним.

В двадцати шагах от двери Поанти приметил Пасро в том самом положении, в каком он его оставил. Осторожный негодяй не осмелился отважиться идти далее. Пятеро подчиненных Поанти входили уже на улицу Этюв с другой стороны. Поанти сделал знак своим товарищам идти как можно тише, чтобы не привлечь внимания Пасро, которому стоило только сделать скачок вперед, чтобы обезопасить себя от всякого преследования защитой солдат, стоявших на дворе. Но негодяй так далеко был от ожидания нападения сзади со стороны Поанти, что все предосторожности были напрасны. Когда Поанти со своими четырьмя товарищами оказался недалеко от двери, Пасро обернулся на шум их шагов, но присутствие нищих на парижских улицах было не редкостью. Не занимаясь теми, кого он увидел, Пасро принял свою прежнюю позу. Поанти не ждал долее. Он измерил расстояние, отделявшее его от Пасро, бросился, схватил Пасро обеими руками за шею и стиснул, как в тисках. Тот не успел ни вскрикнуть, ни защититься. Окруженный десятью нищими, он был спеленут, как мумия. Десять сильных рук понесли его, и весь отряд направился быстрыми шагами к Сене.

XI

Пасро, видя, что он не может более лгать, решается сказать правду и доводит любовь к ближнему до того, что соединяет Денизу с Поанти, который вознаграждает его за это, отправив в дальнее путешествие

Когда Пасро развязали и открыли ему голову и он мог осмотреться кругом, он увидал себя под аркой моста. У ног его текла Сена, возле него стояла толпа нищих, физиономии которых в полутемноте бледных лучей луны казались страшно свирепыми.

— Выньте у него кляп, — сказал вдруг рядом повелительный голос.