Анна Болейн. Страсть короля

– У меня есть отличная идея для представления масок, – объяснил Джордж. – Фрэнсис меня поддерживает.

– Маски? Сейчас?

– Лучшего времени и быть не может. Я назову картину «Сошествие в ад кардинала Уолси».

Анна подумала, что-то скажет Генрих, но восторг двух приятелей был заразителен, к тому же они поддались общему настроению, преобладавшему в тот момент.

Поэтому Анна нарядилась особенно соблазнительной демоницей и присоединилась к остальным участникам празднования кончины Уолси, которые тыкали игравшего роль кардинала актера вилами, подталкивая его к геенне огненной, музыканты играли невпопад, а весь двор дружным хохотом выражал одобрение. И Генрих, что удивительно, не протестовал, но смеялся вместе со всеми, пряча за весельем свою печаль. А вот Кромвель отвернулся от всеобщего ликования. Анна это заметила.

С глубокой скорбью Анна выслушала новость о смерти от лихорадки Маргариты Австрийской. Только в прошлом году Маргарита искусно вела переговоры и добилась соглашения между Францией и Испанией, ставшего известным под названием Дамский мир, – сама она представляла интересы императора Карла, а мадам Луиза выступала со стороны короля Людовика.

– Это была великая женщина, – сказал Генрих.

– Она давала вдохновение, – подхватила Анна. – И доказала – как и Изабелла, – что женщина может управлять государством не менее успешно, чем любой мужчина.

То же самое рассчитывала сделать Анна.

Екатерина лежала тяжело больная в Ричмонде. Казалось, неприлично надеяться, что она вслед за Уолси сойдет в могилу и Великое дело в одночасье разрешится. Тем не менее Анна невольно рассчитывала на такой исход. Генрих, терпение которого в отношении Екатерины истощилось, выказывал к ней мало сочувствия и оставался с Анной в Хэмптон-Корте.

– Я не стану рисковать, еще подхвачу от нее инфекцию, – заявил он. – В Ричмонде чума.

Он довольствовался тем, что посылал Екатерине оскорбительные письма, убеждая ее уйти в монастырь. Хотя королева и была слаба, однако упорно отказывалась сделать это.

Скоро, Анна не сомневалась в этом, университеты выскажут свое мнение. И через несколько коротких месяцев – даже недель – она может стать королевой. Разумеется, раздадутся критические замечания: мол, ее род далеко не так древен и знатен, как род Екатерины или большинства других королев Англии, которые правили до нее. Недостаточно было принадлежать к потомкам древних королей через Говардов со стороны матери – главное значение имело, кто твой отец; и найдется немало людей, которые будут тыкать в нее пальцами и утверждать, что она слишком низкого происхождения и недостойна стать королевой. Однако в семье Анны из поколения в поколение передавалось предание, что Болейны – потомки норманнского лорда, обосновавшегося в Англии в XII веке.

Она обсудила этот вопрос с главой Геральдической палаты и поручила ему составить свое фамильное древо. К удовольствию Анны, герольд протянул ее родословную до великого лорда Евстахия, графа Булонского, который женился на представительнице английской королевской семьи и внучка которого вышла замуж за короля Стефана.

Генрих просмотрел масштабную таблицу, демонстрировавшую вереницу предков Болейнов, и нахмурился.

– Что за мошенник составил это? – спросил он, весьма огорчив Анну. – Это все выдумки. Сыновья Евстахия стали правителями Иерусалима. – Генрих хорошо знал свою королевскую родословную.

– Был еще другой сын, от которого происходит моя семья.

– Гмм, – промычал Генрих, слова Анны его не убедили. – Лучше не трубить об этом на всех углах.

– Но это правда! – возмутилась Анна.

– Я сказал – нет. Не хочу, чтобы вас подняли на смех. – И он остался непоколебим.

Так же недоволен был король и девизом, который Анна выбрала и приказала вышить на новых ливреях, заказанных для ее слуг: «Быть посему, и пусть негодуют негодующие». Это было послание всем тем, кто вздумает оспаривать ее право стать королевой.

Однако Генрих не выказал одобрения:

– Вы действительно хотите стать предметом насмешек, Анна? Вам, как никому другому, должно быть известно, что девиз императора: «Негодуйте негодующие, да здравствует Бургундия». Вы ведь жили при дворе его тетки. Люди уже отпускают шутки. Я видел, как вчера Шапуи усмехался, глядя на одну из этих эмблем.

У Анны запылали щеки. Она забыла девиз, знакомый еще с того времени, когда жила в Бургундии, но теперь обмерла и мигом распорядилась, чтобы эмблемы, вызывающие ненужные ассоциации, спороли.

Екатерина не умерла. Пути Господни неисповедимы, королева выздоровела и на Рождество приехала в Гринвич к Генриху вместе с принцессой Марией. Анна снова была вынуждена праздновать – если такое слово здесь уместно – эти дни в Хивере. Еще год прошел впустую! Но он будет последним. Генрих заверил ее, что в следующем году они непременно поженятся.

Глава 19. 1531 год