Анна Болейн. Страсть короля

– Задайте мне этот вопрос, когда разведетесь, – с легкой улыбкой сказала Анна.

– Тогда я буду жить надеждой! – Том взял руку Анны и с горячностью поцеловал. – Дайте мне какой-нибудь амулет на память, молю вас!

– Вы все еще женаты, Том! – упрекнула его Анна, но не успела остановить – он выхватил свисавший из ее кармана черный кружевной платок. К нему был прикреплен маленький камешек в оправе, который она носила как подвеску.

– Мой амулет! – воскликнул Том. – Знак любви ко мне, которую, я знаю, вы храните в своей душе.

– Нет! Отдайте!

Слишком поздно! Оба заметили, что наступила тишина, и увидели короля в окружении группы придворных. Генрих смотрел на них с загадочным выражением на лице. Парочка вскочила на ноги и раскланялась, а монарх, кивнув, прошествовал мимо.

Том засунул свой трофей под дублет.

– Отдайте! – настаивала Анна.

– Нет! – ответил он. – Это такая малость, ничего вам не стоит. А я буду хранить его и беречь.

Анна поняла, что потерпела поражение:

– Очень хорошо, храните. Это и правда безделица.

– Для меня он стоит всего мира, – сказал Том.

На следующий вечер, когда со столов убрали остатки трапезы, а сами столы унесли, в приемном зале состоялись танцы. Сидевшие в углу музыканты заиграли, король встал, поклонился королеве и вывел ее на площадку. Придворные в восторге наблюдали, как королевская чета исполняет величавую павану, а потом по сигналу короля сами присоединились к ней. Джордж находился среди толпы в паре со светловолосой девушкой – бог знает, где была Джейн, – и Генри Норрис был здесь со своей женой Мэри. Анну пригласил на танец Николас Кэри, главный конюший и друг короля.

– Думаю, мы в родстве, – сказал он, – через лорда Хоо, три или четыре поколения назад.

– Думаю, при дворе все так или иначе друг с другом в родстве, – ответила Анна, пока они вышагивали в величавой манере. – Иногда двор выглядит как одна большая семья. Дело только в степени родства.

– Я смотрю на это несколько иначе, – со смехом заметил сэр Николас. – Когда слышишь столько злословия за спиной, видишь, как плетутся и разыгрываются интриги, скорее напрашивается сравнение с выгребной ямой! И то же самое в моей семье!

Анна захихикала, но тут танец закончился и перед ней предстал Том, жаждавший удовольствия. Она ответила на приглашение, и он повел ее танцевать алмейн.

– Вы надели мое украшение! – упрекнула партнера Анна, углядев сквозь открытый ворот рубашки на шее Тома свою подвеску.

– Я ношу его с гордостью, – с вызовом ответил он. – Оно не дает забыть о вас, хотя мне и не нужны напоминания. Кроме того, никто не знает, от кого я эту подвеску получил.

– Только король и все его джентльмены! Они видели, как вы ее взяли.

Том ухмыльнулся:

– Вы нравитесь мне, когда злитесь, Анна. Сегодня вечером вы божественны. Это платье смотрится на вас превосходно.

Довольная комплиментом, Анна повертела своими зелеными юбками: она была не способна долго злиться на Тома.

– Я не могу остаться, – сказала она. – После этого танца я должна вернуться к королеве. Она уже садится на свое место. Королева несчастна оттого, что принцессу Марию отправляют в Ладлоу.

– Тогда прикажите мне уйти, и я тотчас же исполню ваше распоряжение. Буду смотреть на вас издалека и радовать свои несчастные глаза созерцанием вашей красоты.

Анна улыбнулась ему и позволила подвести себя к королеве. Том поклонился Екатерине и удалился. За креслом королевы стояли рядком дамы и девушки, Анна пристроилась с краю, на ступеньку ниже уровня помоста.

Вдруг перед ней оказался король, высокий, широкоплечий и великолепный, в костюме из фиолетовой парчи – осанистый мужчина лет тридцати пяти, исполненный уверенности в себе, которой наделили его годы правления и королевская кровь. Он поклонился в элегантной, изысканной манере, ничуть не умалявшей его величавого достоинства, и Анна присела в реверансе.

– Вы окажете мне честь потанцевать со мной, госпожа Анна? – спросил он, глядя на нее в упор с высоты своего немалого роста.

Глаза у Генриха были голубые и пронзительные. От него пахло свежими травами – она помнила этот запах с прошлого раза, когда танцевала с его величеством в Лилле, в другой жизни.

Королю не отказывают, как бы ей этого ни хотелось. Анна дала ему руку, склонила голову, чтобы он не заметил ненависти и презрения в ее глазах. Один танец, и все.

– Вы сегодня очень тихи, госпожа Анна, – заметил король, когда они исполнили первые шаги бассе. – Обычно, как я видел, вы словоохотливы.

– Я немного устала, ваша милость, – произнесла она холодно.

Он сжал ее руку.

– Почему вы никогда со мной не разговариваете? – низким голосом спросил он.

Анна изобразила удивление:

– Я? Сир, я ничем не хотела обидеть вас.

– Каждый раз, как я заговариваю с вами, вы стараетесь избежать беседы со мной. Почему? Я вам несимпатичен?

Испуганная Анна, держась за руку короля, плавно обходила своего партнера по кругу. Она и не мечтала, чтобы он думал о ней и как-то особо выделял.