Анна и французский поцелуй (ЛП)

Сент-Клер поднимает голову и видит, что я держу джинсы. Он быстро бормочет:

— Я... я сейчас выйду…

— Отвернись. Просто отвернись, у нас нет времени!

Он быстро отворачивается и горбится над самым чемоданом, показывая всем своим видом, что не смотрит.

— Так что случилось?

— Не знаю.

Ещё один взгляд, чтобы убедиться, что он в позиции «не смотрит», и я шустро стягиваю пижаму. И теперь официально я стою голая в одной комнате с самым красивым парнем, которого знаю. Смешно, но я не так представляла себе этот момент.

Нет. Не смешно. Сто процентов не смешно.

— Не знаю. Может быть, я нажала отбой будильника, — лепечу я, чтобы забыть о стыде. — Только не думаю, что случайно могла нажать на сброс. Но у меня установлен будильник, так что не знаю, что произошло.

Белье — на мне.

— Ты вывела телефон из вибро-режима?

— Что?

Я запрыгиваю в джинсы. Сент-Клер решительно игнорирует происходящее. Его уши ярко-красные.

— Ты пошла в кино, так? И поставила мобильный на вибро-режим?

Он прав. Я такая идиотка. Если бы я не повела Мередит на фильм «Beatles: вечер трудного дня», который как я знаю, она очень любит, я бы никогда не отключила звонок. Мы бы уже были в такси по пути в аэропорт.

— Такси!

Я натягиваю свитер через голову, поднимаю взгляд и вижу, что стою напротив зеркала.

Зеркала, в которое смотрит Сент-Клер.

— Все в порядке, — уверяет тот. — Я попросил водителя подождать и пошел за тобой. Просто придется накинуть немного сверху.

Его голова до сих пор опущена. Не думаю, что он что-то видел. Я прочищаю горло, и Сент-Клер поднимает голову. Наши глаза пересекаются в зеркале, и он подпрыгивает.

— Боже! Я не… то есть до этого момента я не…

— Хорошо. Да, отлично.

Я пытаюсь разрядить ситуацию отвернувшись, и Сент-Клер делает тоже самое. Его щёки пылают. Я прохожу по стеночке мимо него и смываю белую корочку с лица, а Сент-Клер бросает в чемодан мою зубную щетку, дезодорант и косметичку. Мы мчимся вниз по лестнице до входной двери.

Спасибо господи, что водитель подождал, посасывая сигарету в уголке рта с раздраженным выражением лица. Он зло кричит на нас по-французски, но Сент-Клер властно говорит ему что-то в ответ, и вскоре мы уже летим по улицам Парижа, игнорируя светофоры и обгоняя машины. Я в страхе вжимаюсь в сиденье и закрываю глаза.

Таксист останавливает машину. Мы приехали.

— Мы на месте. Ты в порядке? — интересуется Сент-Клер.

— Да. Все великолепно, — вру я.

Сент-Клер расплачивается с водителем, и тот уезжает, даже не проверив сумму. Я пытаюсь протянуть Сент-Клеру несколько банкнот, но он качает головой и говорит, что такси за его счет. На этот раз я настолько выбита из колеи, что не спорю. Мы добегаем до нужного терминала, сдаем багаж, проходим пункт безопасности и оказываемся у нужных ворот и тут…

— Итак. Бэтмен, да? — вредничает Сент-Клер.

Я скрещиваю руки и сажусь на пластиковое сиденье. У меня нет настроения. Сент-Клер садится рядом и расслабленно перекидывает руку за спинку своего стула. Мужчина напротив нас поглощен своим ноутбуком, и я притворяюсь, что тоже поглощена. Ладно, крышкой ноутбука.

Сент-Клер напевает под нос. Когда я не обращаю на него внимания, он начинает петь громче.

— Динь, динь, динь, Бэтмен сгинь, Робин улетай…

— Да, отлично, я поняла. Ха-ха. Очень смешно.

— Что? Это просто рождественская песня. — Он усмехается и продолжает петь громче. — M1, Бэт без колеса, хэй!

— Постой, — хмурюсь я. — Что?

— Ты о чем?

— Ты неправильно поешь.

— Нет, всё правильно. — Он выдерживает паузу. — А как поешь ты?

Я хлопаю по карману пальто, ещё раз проверяя паспорт. Фух. На месте.

— Динь, динь, динь, Бэтмен сгинь, Робин залетел…

Сент-Клер фыркает.

— Залетел? Робин ведь мужчина…

— Бэт без колеса, Джокер молоде-е-ец¹.

Сент-Клер пялится на меня с секунду, а затем говорит с полным убеждением:

— Нет.

— Да. И я серьезно, что за M1?

— Трасса M1. Соединяет Лондон и Лидс.

Я усмехаюсь.

—Бэтмен — американец. Он не принимает участие в гонках M1.

— В отпуске — принимает.

— А у Бэтмена есть время на отпуск?

— Почему мы спорим о каком-то Бэтмене? — Он подается вперед. — Ты уводишь нас от основной темы. Того факта, что ты, Анна Олифант, сегодня проспала.

— Спасибо.

— Ты… — Он тыкает в мою ногу пальцем. — …проспала.

Я снова сосредотачиваюсь на ноутбуке соседа.

— Ага. Ты повторяешься.

Он высвечивает кривую усмешку и пожимает плечами — то своеобразное движение, что превращает его из англичанина во француза.

— Эй, мы успели! И никто не пострадал.

Я достаю книгу из рюкзака «Твой кино — отстой!», сборник лучших рецензий Роджера Эберта на худшие фильмы. Визуальный сигнал оставить меня в покое. Сент-Клер намек понял. Он откидывается на стул и стучит ногой по безобразному синему ковровому покрытию.

Я чувствую себя виноватой за резкость. Если бы не он, я бы опоздала на самолет. Пальцы Сент-Клера рассеяно барабанят по животу. Темные волосы сегодня растрепанней, чем обычно. Уверена, он проснулся ненамного раньше меня, но, как обычно, «взрыв на макаронной фабрике» ему очень идёт. С болезненным уколом я вспоминаю наши общие утра. День благодарения, о котором мы до сих пор не говорим.