Анна Иоанновна

Среди оговоренных князем Иваном родственников самой колоритной фигурой был Василий Лукич Долгорукий, и не только потому, что он по образованности, эрудиции и интеллекту стоял на голову выше князя Алексея Григорьевича и его сына, сделавших блистательную карьеру благодаря, как говорили в XVIII веке, «случаю», а потому что успехов достиг службой и заслугами — он мог гордиться не только породой, происхождением, но и личным вкладом в укрепление престижа России в Европе. Короче, Василий Лукич — личность историческая, в то время как Алексей Григорьевич и его брат Иван, равно как и сын Иван, остались бы личностями, историками не замеченными.

Василий Лукич подвизался на дипломатическом поприще. Тринадцать лет, с 1687 по 1700 год, он провел в Париже, находясь в свите своего дяди Якова Федоровича Долгорукого. В столице Франции при дворе Людовика XVI он приобрел навыки светского обхождения, лести, угодничества и деспотических нравов и в то же время наряду с европейским лоском усвоил азы европейской культуры. Вслед за Францией он шесть лет провел в Польше, причем тоже не на первых дипломатических ролях, а находясь в свите другого дяди — посла в Варшаве Григория Федоровича Долгорукого. Наконец он, набравшись опыта, стал послом русского двора в Дании. В 1724 году он вновь возвращается в Польшу, теперь уже в должности посла. Эта должность позволила ему познакомиться с вдовствующей Курляндской герцогиней Анной Иоанновной, как отмечалось выше, при пикантных обстоятельствах — он должен был пресечь попытку Морица Саксонского жениться на вдове, а также прилагать усилия по избранию Меншикова герцогом Курляндским. Оба поручения он выполнял не слишком ретиво, чем завоевал симпатии Анны Иоанновны. Именно поэтому, когда в Верховном тайном совете возник вопрос, кому возглавить депутацию, отправлявшуюся с кондициями в Митаву, самой подходящей кандидатурой сочли Василия Лукича, у которого было два неоспоримых преимущества — навыки дипломата и личное знакомство с избранной императрицей.

Неизвестный художник. Портрет Василия Лукича Долгорукова.

Пер. пол. XIX в. Государственный музей истории Санкт-Петербурга.

Василий Лукич проявил усердие не только из желания оправдать доверие, оказанное ему коллегами по Верховному тайному совету, но и из идейных побуждений — напомним о его активнейшем участии в составлении кондиций. Но особенное рвение он проявил при доставке императрицы в Москву: в пути, во время пребывания ее в Всехсвятском и даже в Кремле. Роль соглядатая за императрицей, разумеется, раздражала ее, ущемляла самолюбие, и Василий Лукич из человека, к которому в свое время курляндская герцогиня питала доверие и проявляла благосклонность, превратился в злейшего врага.

Анна Иоанновна была не единственным врагом князя. Он не мог рассчитывать на приязнь еще двух могущественный людей из ближайшего окружения императрицы — Бирона и Остермана. Причиной для вражды Бирона было стремление Верховного тайного совета, которое претворял в жизнь Василий Лукич, воспрепятствовать появлению в России фаворита, императрица должна была оставить своего возлюбленного в Курляндии. Тайную ненависть к Василию Лукичу питал и Остерман, вынужденный терпеть унижения не только от надменного дипломата, но и от всех представителей аристократических фамилий, входивших в Верховный тайный совет, высокомерно относившихся к безродному пришельцу из-за рубежа, вынужденному подлаживаться под их капризы, угождать им.

Судьбой Василия Лукича императрица распорядилась так же, как и судьбой Алексея Григорьевича и его сына Ивана, — по сценарию, составленному Остерманом, но с учетом индивидуальных особенностей опальных. Если сына и отца сразу же отправили в ссылку в отдаленную деревню, то для Василия Лукича при удалении его из Москвы была уготовлена промежуточная инстанция. Указом 8 или 9 апреля он назначался сибирским губернатором. Это была тоже опала, удаление от двора, ссылка, но ссылка почетная, ибо должность губернатора все же считалась престижной.

Преследователи В. Л. Долгорукого даже создали полную видимость серьезности этого назначения: был выработан маршрут пути в Тобольск, Сенат распорядился о выделении 40 ямских подвод, а чтобы «не чинились в дороге препятствия», был отправлен сержант с четырьмя солдатами, обязанными заблаговременно подготовить подводы для сухого пути до Ярославля. Ярославскому воеводе Федору Вельяминову отправили указ о подготовке судов для продолжения пути по Волге.

Князь Василий без промедления отправился в путь, где его 17 апреля догнал подпоручик Преображенского полка Степан Медведев с командой из одного сержанта, одного капрала и 12 солдат. Сибирский губернатор в одно мгновение превратился в простого ссыльного, лишенного чинов, «кавалерии» и обязанного поселиться в своей Касимовской вотчине, в селе Знаменском.