Анна, создающая королей

– Не пускать к моей жене никаких посетителей! Я не хочу, чтобы Анна расстраивалась.

Больше всего меня расстраивал мой муж, и я бы многое отдала, чтобы не пускать его к себе.

Глава 4. Джулиус Росси

Мучение продолжалось десять дней, после чего Джулиус спросил, получаю ли я пользу от пребывания в клинике.

Пользу?! Меня удерживают насильно и кормят ложью! Да, я позволила себе лишнее, когда летела обратно с острова, но… какая может быть польза?!

– Какой ответ ты хочешь услышать?

– Правду. Не хочешь или не можешь сказать правду, лучше молчи.

– Я не получаю никакой пользы.

– А как насчет прошлого, которое ты придумала?

– Я научилась о нем не говорить и не думать. Хотя… если однажды окажется, что тебя не существует…

Я хотела сказать, что в таком случае я не стану убиваться, но дурная шутка зависла на языке. Да и не шутка вовсе, а злая правда.

Джулиус, конечно же, догадался, что я имела в виду, и это не добавило ему хорошего настроения. Не дожидаясь его гнева, я извинилась. Веду себя хуже некуда, а ведь муж не виноват в моем прошлом. Если он лжет, то доказательств у меня нет. А так… приносит мне приличную еду, выгуливает каждый день, помог разобраться с гостиницей. Да, он командует и своенравничает, но ведь и Нерон не особо церемонился. Говорят, все мужчины такие, хотя откуда мне-то знать?

Джулиус не принял мои извинения. Сел напротив и скрестил перед собой вытянутые ноги.

– Как насчет твоего дара? – спросил вкрадчиво.

– А что насчет моего дара? – спросила в тон ему.

– Ты можешь им пользоваться?

– Да, могу.

Внутри все похолодело от внезапного подозрения. Вдруг Джулиусу нужны не деньги, а мой дар?

Почему я раньше об этом не задумалась? Вдруг он заставит меня влиять на его соперников и врагов, чтобы я была оружием в его руках? Нерон учил меня создавать королей, но у моего дара неприглядная изнанка. Я могу разрушить человека, сделать его бессильным, страшащимся собственной тени.

Как поступит Джулиус с одаренной женой в его власти? Отпустит или станет держать меня, недееспособную, взаперти, чтобы иметь доступ к дару?

С трудом сдерживая страх, я придвинулась к мужу и сказала с угрозой в голосе:

– Я способна на очень многое. Очень. И не только на хорошее.

Блеф, чистой воды блеф, потому что мне не обойти его блок и не навредить ему, однако Джулиус этого не знал. Побледнев, он отшатнулся. Либо не знает про блок, либо решил, что я нашла способ с ним справиться. Что ж… будем играть на равных.

На следующий день меня отпустили домой. Под расписку мужа. В его дом под его расписку и под его наблюдение. Джулиус заполнил все пространство моей жизни, и мне нечем дышать.

– Насчет полиции не волнуйся, я со всем разобрался.

– Зачем ты со мной возишься? Оставил бы в клинике, пока я действительно не сойду с ума.

– Ты моя жена, и я за тебя отвечаю.

Эти слова стали припевом нашей совместной жизни. Джулиус злился, ругался, но отнесся к опекунству очень серьезно, даже слишком.

Когда мы подъехали к владениям мужа, стало очевидно, что он далеко не самый бедный из жителей Тритари. К его особняку вела почти километровая гравийная дорога. Алтавия перенаселена, поэтому большинство дорог подземные или надземные. Только очень богатые могут позволить себе такую роскошь, как сад.

Гравий щелкал под колесами, отсчитывая десятки симметричных деревьев по сторонам дороги. За ними – поля, гладкие и строгие, полностью соответствующие характеру моего случайного мужа. Кое-где виднелись неровности, намеки на холмы, но даже они, казалось, сглаживались под суровым взглядом Джулиуса. Объехав вокруг огромной клумбы, влажной и рыхлой от растаявшего снега, водитель остановил машину у подножия белоснежной лестницы. Мрамор, если не ошибаюсь. Фигурные светильники на перилах, идеальная белизна ступеней – и я в больничном наряде. Никак, ну, никак не вписываюсь в идеальность окружения.

Я еще не видела дом, но уже знаю, что не впишусь в него, как и в весь идеальный мир Джулиуса. Я ошибка, шероховатая неровность, неподходящий предмет в идеальном интерьере его жизни. Что заставило его жениться на безумной незнакомке?

По мраморной лестнице должны подниматься короли, звезды, магнаты, а не я. Слишком длинные больничные брюки волочатся по ступеням. Джулиус идет впереди меня, чуть повернув голову, будто ожидает, что я перемахну через перила и сбегу.

После долгих больничных дней тридцать мраморных ступеней вызвали одышку, но тем не менее на последнем повороте лестницы я задержала дыхание. Дом великолепен, белоснежный, с огромными окнами и разнообразием изысканных колонн. От главного здания в стороны разбегаются галереи. Строгая роскошь, дарящая ощущение тепла от обилия мягкого, желтоватого света, льющегося наружу.

– У тебя потрясающе красивый дом!

Если не ошибаюсь, это первая приятная фраза, сказанная мною мужу.

Он не ответил.

– Этот дом принадлежит семье Росси уже почти три века, и молодой хозяин относится к нему с заботой и уважением, – прошептал водитель, пыхтящий за моим плечом.

Джулиус нахмурился, приказывая ему замолчать.