Аннабель

– Мне холодно, – пожаловалась она. – Я сейчас замерзну.

– Я согрею тебя, – проговорил он, беря ее за руку. – Иди ко мне.

Аннабель оглядела себя в большое зеркало. Достала телефон. Конечно же, ни звонка, ни строчки. «Ну и ладно, – подумала она. – Все кончено». Однако все же послала ему фотографию. Снимок цифровой полоски теста с надписью «беременность десять недель».

Все снова собрались в участке. Микке был одет в великоватый старомодный костюм. Его выдернули прямо со дня рождения у родственников, пояснил он, когда Аднан стал поддразнивать его за странный наряд.

– У Чарли есть одна вещь, которую мы должны посмотреть, – сказал Улоф, – но мне не удается запустить этот чертов проектор, так что придется ограничиться компьютером.

Они столпились перед монитором.

– Что это такое? – спросил Аднан.

– Любительская съемка, – ответила Чарли, – сделанная в магазе в тот вечер.

– Как ты ее достала? Кто снимал?

– Тихо! Смотрите, – сказала Чарли. На экране появилось изображение. Мир покачивался в нетвердых руках оператора. На заднем плане грохотала музыка.

Трое парней на зеленом плюшевом диване: Вильям Старк, Сванте Линдер и Юнас Ландель, затягивающиеся по очереди из одной трубки.

– Черт, как пробирает! – крикнул Сванте после глубокой затяжки. – Ну и мощно!

Затем в кадре появилась черепаха в мутном аквариуме.

– Кто снимает? – снова спросил Аднан.

– Сара Ларссон, – ответил Улоф. – Дочь Свенки. Что ты делаешь? – продолжал он, когда Чарли нажала на паузу.

– Так Сара – дочь Свенки?

– Да, – ответил Улоф. – А что?

– Его я видела вчера, но не успела толком поговорить, – сказала Чарли и снова нажала на «play».

Теперь крупным планом – лицо Аннабель. Волосы волнистыми локонами ниспадали ей на лицо. Макияж размазался, лямки голубого платья съехали с плеч. Она танцевала, закрыв глаза, вскинув руки над головой. Чарли всегда раздражало, когда жертву преступления называли красивой, но здесь трудно было не заметить явную красоту девушки. Следующий отрывок снят в кухне. Аннабель стоит, положив ладонь на стол, и бьет ножом между пальцами. Похоже, ни она, ни другие не заметили, что она промазала, что кровь капает с ее руки на стол.

– Теперь нам, по крайней мере, известно, откуда кровь, – сказал Улоф. – Нет нужды названивать в лабораторию.

– Почему нам не дали это раньше? – возмутился Микке. – Как, черт подери, девчонка могла так долго от нас это скрывать?

– Она не знала, – ответила Чарли. – Даже не помнила, что что-то снимала. Обнаружила это сегодня, когда собралась удалить старые фотографии в мобильном.

– И почему же она не пришла к нам? – спросил Микке.

Чарли взглянула на него и сказала, что не понимает, о чем он. Именно это девочка и сделала.

– Об этом поговорим позже, – сказал Улоф и нажал на паузу. – Сейчас я хочу сказать пару слов, прежде чем показать вам последний отрывок.

Он обвел всех серьезным взглядом.

– То, что будет показано сейчас, само собой, должно остаться между нами. Возможно, это покажется излишним, однако исключительно важно, чтобы эта информация дальше не распространялась. Все поняли?

Когда он снова нажал на «play», камера показала заросший сад. Над высокой травой висел плотный, похожий на вату туман.

– Участок позади магазина, – пояснил Улоф.

Рука, державшая телефон, теперь тряслась еще больше прежнего, а из дома доносились крики и смех, перекрывающие музыку.

Чарли собралась с духом перед последней сценой. Сама она просмотрела фильм десятки раз, прежде чем показать его Андерсу и Улофу, но к такому невозможно привыкнуть.

Сара споткнулась. В кадре появилась трава крупным планом.

Привет, маленький музыкант!

– С кем она разговаривает? – спросил Аднан.

– С кузнечиком, – ответила Чарли, указывая на экран. На пару минут в кадре стало темно, слышно было, как Сара выругалась.

– Она уронила телефон, – пояснила Чарли. – Изображение скоро вернется.

Несколько мгновений мир был вверх ногами, потом на экране появилось цветущее вишневое дерево. А под ним, возле ствола, лежала Аннабель. Платье было задрано выше выступающих тазовых костей, кто-то стоял на коленях рядом с ней, вполоборота к камере. Однако даже на расстоянии легко было различить черты лица, когда человек поднял голову.

– Сванте Линдер! – воскликнул Микке. – Что он делает, черт подери!

Аднан шикнул на него.

Сванте склонился над Аннабель. Все увидели, как она пытается вырваться из его рук, увидели его шаткую эрекцию, когда он одним движением стянул с себя джинсы и трусы, увидели, как он плюнул в ладонь, растер слюну между ног девушки и вошел в нее. Они видели, как Аннабель пыталась повернуться, и как Сванте, крепко схватив ее руки и держа их у нее за головой, продолжил свое дело.

Аднан вскочил так резко, что его стул перевернулся.

Улоф велел ему сесть и добавил, что двое полицейских из Шевде уже едут, чтобы задержать Сванте.

В тот день

Руки Аннабель дрожали, когда она отложила телефон на кровать экраном вниз. Она не желала знать, ответит ли он ей. Да и что он может ответить? И какой смысл в том, чтобы рассказывать ему о ребенке, если все это скоро останется позади? Или же нет?