Аннабель

– Зато ты не паришься. Ладно, плевать, но не говори потом, что я тебя не предупреждала, если на нас нападет сзади какой-нибудь маньяк.

– Бекка, ты бы поменьше ужастиков смотрела!

41

Чарли лежала в своей комнате и смотрела на деревянный потолок. В детстве она могла разглядеть там причудливые фигурки, но сейчас видела только дерево. Сверху с чердака до нее доносилось шуршание мышей. В детстве она представляла себе, что это мужчина, живший до них в Люккебу. Он повесился на чердаке. Однажды вечером Бетти рассказала ей об этом вместо сказки на ночь. Само собой, это очень грустно и все такое, но что одному горе, то другому выгода, потому что если бы этот мужик покончил с собой где-нибудь в другом месте, ей никогда не хватило бы денег купить этот дом. Ясное дело, цена падает, когда все в поселке знают, что тут произошло. Чарли подумала обо всех прочих трагедиях, разыгравшихся позднее в Люккебу. Такой дом чертовски трудно будет продать, теперь она это осознала. Единственная надежда – найти покупателя из Германии или Норвегии. Учитывая близость к озеру, сад и лес, это вполне возможно.

Читать книги, привезенные с собой из Стокгольма, у нее не было никакого желания, она как раз собиралась поискать что-нибудь из книг своей юности на книжной полке, когда ей в голову пришла мысль о библиотечных книгах Аннабель. Ведь она все еще не сдала их. Поднявшись, она достала из своей сумки пакет. Сверху лежала «Джейн Эйр». Чарли читала ее, но это было сто лет назад. Может быть, это составило бы неплохой контраст к тому мрачному насилию, с которым ей пришлось иметь дело в последние годы. Но эта книга не из библиотеки – теперь девушка заметила, что на ней нет штрих-кода, а на форзаце кто-то написал пару строк.

Надеюсь, ты полюбишь ее так же, как я

Рочестер

Чарли схватилась за телефон и позвонила Андерсу.

– Рочестер, – выпалила она, едва он ответил.

– Что ты сказала?

– Она называет его Рочестер. То самое ласковое имя, которое звучит как-то по-английски.

– Извини, я что-то не поспеваю.

Она поспешно объяснила о строках в книге и, когда Андерс по-прежнему ничего не понял, пояснила: «Рочестер – женатый мужчина в „Джейн Эйр“, который заводит роман с няней. Тот, у которого на чердаке сидит сумасшедшая жена. Сидела ли Аннабель у кого-то в няньках? Не пропустили ли мы тот факт, что она сидела в няньках?»

– Думаю, это выяснилось бы, – проговорил Андерс. – Кстати, поиски этого ее вероятного любовника уже не являются первым приоритетом. Думаю, ты и сама догадываешься.

– Сванте сознался?

– Ты знаешь, что я не могу говорить с тобой об этом.

– Но ты уже говоришь. Так он в чем-нибудь сознался?

– Нет, не сознается даже в изнасиловании. И это лишний раз доказывает только то, что он умеет лгать. Но его трудно зацепить. А по словам дружков, он был в магазине всю ночь, до рассвета.

– Друзья не решаются сказать ничего другого, – проговорила Чарли.

– Именно. Мы пытаемся найти зацепку в этой истории, но без прочих доказательств, когда нет тела или явных мотивов, это все же довольно сложно.

– Но все же проверь, сидела ли она с детьми, – настаивала Чарли. – Проверь пастора, всех мужчин в ее окружении, у кого есть дети.

– Чарли, – сказал Андерс. – Я благодарен тебе за помощь, но имелось в виду, что ты не будешь вмешиваться в ход следствия, что ты будешь отдыхать и…

– Не могу же я просто так взять и отключить все мысли, – Чарли закашлялась. Она почувствовала, что слезы снова подступают к горлу, но ей не хотелось признаваться Андерсу, насколько она расстроена.

– Я нужна вам, – проговорила она тихо. – Я смогу отдохнуть, когда вы найдете ее.

– Нет. Ты должна слушаться Чалле.

Собрав все силы, Чарли сказала, что слушается. Слезы беззвучно закапали на футболку.

– Может быть, ты слишком эмоционально во все это вовлечена? – спросил Андерс. – Возможно, тебе трудно смотреть на дело отстраненно, поскольку… ну, поскольку ты здесь выросла.

– А может быть, это моя сильная сторона, – хотела сказать Чарли, однако она знала, что голос выдаст ее, если она попробует что-либо произнести.

– Мне кажется… – продолжал Андерс. Но Чарли так и не узнала, что ему кажется, потому что прежде, чем он успел еще что-то сказать, она положила трубку.

42

Чарли проснулась в пять утра от щебетания птиц и солнечного света. Она вся вспотела, хотя во сне сбросила с себя одеяло. Во сне ей явилась Аннабель. Они шли рядом по гравиевой дорожке за магазом. Шли молча, сплетя руки. И тут кто-то окликнул их. Обернувшись, Чарли увидела маленькую девочку в белой ночной рубашке. Девочка быстро приближалась к ним. Казалось, с каждым метром она становилась старше, и когда догнала их, это уже была тощая как скелет седовласая дама. Однако не возникало сомнений, что это Бетти.

«Ты никогда не станешь танцовщицей, Чарлин, – сказала она и улыбнулась. – Кем угодно, только не танцовщицей».

Затем Бетти схватила Аннабель за запястье и потащила за собой.