Аннигиляция

— Здравствуй, бабушка, — тихо сказал Сенна'Нир.

— Всегда так формально, внук мой, — произнесла предок-ВИ со своим знакомым, переливистым раннохским акцентом. — Называй меня Лиат, почему бы и нет. Всё равно никогда не представляла себя настолько старой, чтобы у меня были внуки.

Визуальный интерфейс закатал мерцающие рукава пурпурно-красного платья и провёл руками по седым волосам. Она уселась в старое скрипучее кресло и начала что-то вырезать на коленях. Сенне больше нравился загрузочный экран с сигаретой, а не со строганием, но у него не было времени искать его ради прихоти.

— Лиат, — обратился он к маленькой голограмме. — У меня проблема. Ты нашла ответ?

Лиат'Нир качнулась вперёд-назад, назад-вперёд, сделала зарубку на деревянном бруске.

— Когда родилась моя первая дочь, я дала ей два совета. Знаешь, какие?

— У меня нет на это времени, бабушка. Ты сделала патч для монорельса — должен же быть какой-то прогресс.

— Когда родилась моя первая дочь, я дала ей два совета. Знаешь, какие?

Сенна'Нир вздохнул. Толку давить на ВИ не было. Они не обладали достаточной эмоциональной способностью чувствовать давление времени или необходимости.

— Какие?

Вжик, вжик — звучало её строгание.

— Я сказала ей: с теплотой принимай всех, кого встречаешь. И не попадайся.

Древняя кварианка лучезарно улыбнулась ему, а её загорелое лицо светилось гордостью.

— Пожалуйста, правнук.

— Я не говорил спасибо.

— Но я решила твою проблему. Ты бы сказал спасибо, но скорее у лабораторной крысы, больной лихорадкой, появятся манеры, чем у нынешней молодёжи.

— Я не понимаю.

Сердце Сенны ухнуло вниз. Ещё одна её загадка. Очередное «иди порыбачь». Её цикличный мыслительный процесс имел к ним склонность, но Сенна надеялся, хоть, возможно, это и было глупо, на горькую правду. Он потёр виски сквозь ткань костюма.

— Извини. Я просто не понимаю. Ты можешь разъяснить? Хоть один раз?

Лиат'Нир выпрямилась в кресле, и её голографические глаза сверкнули.

— Конечно, ке'сед. Это и вправду оригинально.

Она подняла предмет, который вырезала. Это был червь-лемек, вид, обитавший в пустынях старого Ранноха. Сенна видел их фотографии. Маленькие и тонкие, эти черви были покрыты металлическими розоватыми чешуйками. Лемеков можно разрезáть на части снова и снова, и эти части каждый раз вырастут в новых лемеков, даже из самой тонкой стружки их тела. Лиат'Нир вырезала червя с двумя головами и сейчас говорила отрывисто, деловито, не как его бабушка, а больше как руководитель отдела, отчитывающийся перед высшим начальством.

— Согласно твоим инструкциям, я не взаимодействовала напрямую с «Кила Си'ях», чтобы не заражать свою кодовую базу, так что ты должен понимать, что это только гипотеза, но она подтверждается фактами, и когда ты получишь доступ к ядру, думаю, убедишься, что я права. Это «червь», но ты уже должен был это понять. Органические нарушения системы проходят быстрее и более целостно. Система тогда просто отключилась бы и попыталась перезагрузиться в безопасном режиме со сбросом последних изменений. Программа по всему кораблю работает ровно так, как ей и приказано. К несчастью для тебя, внук мой, за прошедшие почти шестьсот лет программе пришлось импровизировать только для того, чтобы подчиняться этим базовым инструкциям.

— Компьютерный вирус ожил? У него появился интеллект?

— Не глупи. Я разве растила дурачка? Конечно нет. Но самому вирусу пришлось адаптироваться. Любой, кто создаёт такое, понимает, что однажды вирус будет вычислен программой, созданной для его уничтожения, и у него должны быть элементарные механизмы защиты, иначе ни у кого из нас не было бы технической поддержки, которая штопала бы наших бабушек, как старые носки, хм? В случае нашего чуждого дружка, когда он был рождён, он получил два совета. Две инструкции по взаимодействию с окружающим миром. — Лиат подняла один скрюченный артритом палец. — Первая: поднимай температуру. — Она подняла другой. — Вторая: заметай следы. Это из-за второй инструкции у нас сейчас столько проблем.

Лиат начала вышагивать. В своё время она была прекрасным лектором. Сигарета, появившаяся в её мерцающей руке, испускала дым, превращающийся в ничто.