Annularis (СИ)

— Да, счастлив… — он снова погладил живот по, как видно, въевшейся в кровь привычке и вздохнул. Хев стрельнула взглядом в Тики и склонила туманную голову к голове юноши.

— И волноваться сегодня о чем-либо совершенно не стоит, — заметила она.

Аллен фыркнул, видимо, вновь вспомнив про предстоящее мероприятие, и Микк чуть вздохнул, жалея, что задумался настолько, что пропустил какой-то очевидно важный разговор. Про прошлое своего мальчика.

Тики, честно говоря, так и не смог до сих пор решиться начать спрашивать про это — было тяжело и неловко. Потому что в ответ ничего рассказать о себе не мог.

— Эх, сейчас бы свалить куда-нибудь, — мечтательно вздохнул Аллен, и парень хохотнул.

— Вот как закончим со всем этим, то на все четыре стороны свободны будем, так что потерпи, — ласково чмокнул он зажмурившегося Уолкера в макушку.

— Я терплю… — юноша обвил руками его шею и сонно вздохнул, устраивая голову у него на плече. — Просто это так жутко надоедает, что хочется уснуть прямо там за столом.

— Ещё бы, — мрачно буркнул себе под нос Тики обнимая его и осторожно поглаживая по спине. — Придумали глупость — тащить тебя на все эти собрания в твоем-то положении.

Вошедшая в столовую Линали стрельнула в их сторону озорными глазами и мечтательно вздохнула.

Ни для кого уже не было секретом, что девушка сильно хотела ребёнка, но по какой-то причине Лави медлил. Он как-то обмолвился Микку, что до сих пор не может поверить, что всё закончилось и что опасности больше нет. В чём-то Тики даже мог его понять: он и сам слишком долго сбегал, сделавшись абсолютнейшим параноиком.

И только Аллен смог его остановить и успокоить.

Быть может, думал он, им чего-то не хватает? Того же, возможно, чего не хватало им с Алленом? Они ведь долго не могли поговорить, понять друг друга. Может… Вдруг Линали просто не может найти слов (или не слов), чтобы объяснить свои желания, а Лави — свои опасения?

Аллен любил изъясняться жестами, но слова были важны, и поэтому он и Тики учились понимать друг друга так, как им было это доступно. И у них получалось. Может ли быть так, что Лави и Линали просто должны научиться принимать друг друга?

Тики надеялся, что у них всё получится и наладится, потому что и Дик, и младшая Ли были его друзьями и близкими товарищами, помогавшими в трудную минуту или просто поддерживающими дельным советом.

Микк вообще иногда удивлялся, как быстро и, главное, как глубоко Ковчег засел у него в сердце.

Аллен ещё немного понежился в его объятиях и, недовольно дёрнув носом, с неохотой поднялся из-за стола.

— Ладно, дела, — скривился он, сердито фыркнув, и кивнул в сторону выдоха: — Идём, Тики?

Парень согласно кивнул, тоже поднимаясь, и они отправились прочь из столовой, на прощанье махнув руками еще трапезничающим ребятам. Во время беременности Аллен спал действительно много, и Тики стал спать вместе с ним — просто чтобы оставаться рядом, потому как на самом деле много времени на сон ему никогда не требовалось.

Не то чтобы это было плохо или хорошо.

Они вышли в коридор — и тут же наткнулись на сияющего как полированное стекло Тимоти. Мальчик минутой прицепился к Тики (в буквальном смысле — повис у него на шее и, хихикая, болтался как мертвый груз) и вызвался проводить их до трапа корабля.

— Вы так и не знаете, кто у меня будет? — надул губы он, когда Микк поднял его на руки и чмокнул в щеку. — Братик это или сестричка?

Аллен поперхнулся морковкой (Джерри усиленно пытался заставить его питаться овощами) и дикими глазами взглянул на невинно улыбнувшегося мальчика.

И — расплылся в хитрой усмешке.

— А тебе есть разница? — он задумчиво прищурился и щёлкнул насупившегося Тима по носу. — Будешь любить меньше, если девочка?

— Нет, конечно! — тут же воспротивился ребенок и отвернулся от развеселившегося Уолкера. — Ну тебя, вечно смеешься… — он уткнулся носом Тики в шею и шумно вздохнул. — Мне просто интересно.

— Нам тоже, — заверил его Микк с улыбкой, показав возмущенно округлившему глаза Аллену язык — тот нередко ворчал, что парень слишком потакает Тимоти, отчего мальчик ластится к нему больше, чем к родному отцу, но это вызывало только улыбку.

Это давало ощущение того, что они и правда настоящая семья.

Не та, в которой издеваются над родственниками в угоду науке, а та, в которой поддерживают и оберегают друг друга.

И Тики был счастлив, что спустя все эти постоянные побеги, полные страха и глухого отчаяния, смог прибежать сюда.

Смог отстоять свою свободу.

Смог найти её.

И тот запах дождя, первого в его жизни дождя, упавшего холодными каплями на бледную кожу, был символом его новой жизни. Среди яда, разрухи и разлагающегося мира этот свежий аромат был подобен спасению и надежде.

Наверное, именно поэтому Тики и пришёл сюда, к Аллену, который пах тем самым дождём из далёкого прошлого.

Они вышли на улицу, и Тим, соскользнув на землю, потянув Тики на себя и клюнул в щеку, а потом то же самое проделал со страдальчески закряхтевшим Алленом, которому трудно было наклоняться.