Анод

Отсюда было хорошо видно, как Симуэль, а то и, без всякой команды, сами воины, пытались отойти обратно в лес. Теперь их теснили и онаги, которые будто очнулись, а может быть, и сами хотели просто уйти в лес, но пропихнуться между подпиравшими их эльфами и людьми без боя они не могли.

Эльфы были хорошими стрелками, но посредственными бойцами, ввиду слабого вооружения, потому вчистую проигрывали даже зверолюдам, которые атаковали с некоторой неохотой. Зато с явным рвением этим занимались люди. А собственный ударный отряд эльфов был крайне малочисленным относительно тех сил, с которыми ему нужно было бороться.

Пришедшие на помощь эльфы теперь и сами отчаянно нуждались в помощи, нуждались в чуде. Но Ирап занял слишком выгодную позицию, и его решительная атака всеми силами наверняка обернулась бы решительным поражением. Так думал Суэль. Но не Ирап.

По едва различимому гулу горнов Суэль понял, что близится неизбежное. Ряды королевского войска пришли в движение, огромная масса пехоты двинулась в атаку, покидая свои укрепления, присоединяясь к уже идущим вперед воинам правого фланга. Им в поддержку полетели огненные шары, которые будто теряли весь жар, едва достигая цели.

Суэль мог вернуться, но зрелище оказалось слишком захватывающим, а он почувствовал себя слишком уставшим, чтобы помнить о долге. Перед ним развернулось чарующее месиво из плоти и стали. Все сражались со всеми, и понять, кто же одерживает верх, было почти невозможно.

Десятник поднял взгляд, отсюда ему было видно куда дальше, чем мог бы увидеть сражающийся в долине воин. Вдалеке, около северных окраин королевства, возвышалась гора Танг. И сейчас её вершина была окутана дымом, который столбом поднимался ввысь, стремясь к облакам. Когда это началось, Суэль не знал. Да и не хотел.

«Вот и все, наверно, теперь и горы изрыгают пламя»: пронеслось у него в голове.

Он отвернулся, провел рукой по щетинистым щекам, мотнул головой, будто стряхивая что-то. И, наверно, возымев в этом успех, решительно вскочил на своего скакуна. И тот понес его обратно. В еще не пылающий Сакор.

«Успеть бы…»: вспоминая любимый дуб, под раскидистой кроной которого ему так хорошо спалось в знойный летний полдень. Под раскидистой кроной которого он целовал свою жену. Под кроной которого он прощался с ней, уходя на очередной обход границы, а потом и на войну. Дуб, под которым он и бывал счастлив.

«Успеть бы!»: прижавшись к лошадиной шее, снова подумал он, когда до него донесся раскатистый гул, но уже не горнов.