Аномальная зона

Фролов, скосив глаза, обнаружил, что лежит на удивительной мягкой кровати, укрытый по грудь толстым, как облако, тёплым одеялом. Голова и плечи его утопали в податливо-воздушной подушке. Спокойный ровный свет исходил из стен и потолка, которые были будто пропитаны этим зелёным светом, излучали его, окрашивая всё вокруг в изумрудные, приятные глазу тона.

Но больше всего поразило капитана ощущение лёгкости, невесомости. Он словно парил в пространстве, не касаясь перины. Голова была ясной, взор просветлённым, ничего не болело, не ныло, что особенно удивляло на фоне последних его приключений в реке, сопровождавшихся многочисленными ушибами тела и даже утоплением с потерей сознания.

У своего изголовья Фролов разглядел скорбно стоящего старца – низенького, с огромной, до колен, ослепительно-седой бородой, прихваченной посередине и как бы разделённой надвое колечком с крупным изумрудом. Незнакомец был облачён в белые одежды – длинную, до пят, рубаху, перепоясанную широким золотым кушаком, а на голове его красовалась ажурная корона из серебристого металла, усыпанная драгоценными, не иначе, каменьями.

«Апостол какой-нибудь», – без должного почтения предположил капитан, тем не менее соображая усиленно, как следует обращаться к высшему должностному лицу на том свете и где – в аду или в раю, – он находится. «Ваше высочество? Или преосвященство? А может быть, господин Бог? Тьфу ты, обижу апостола ненароком… Закон Божий учить надо было!» – с запоздалым раскаянием подумал милиционер.

– Правильнее всего, по аналогии с вашим, человеческим, миром, называть меня Отец, – произнёс вдруг старец тонким, писклявым даже, если бы не величественные интонации, голосом. – Объясняю тебе, сын мой, сразу, чтобы не было недоразумений впоследствии: я способен читать мысли собеседника, так что… Да-да, просто не думай о своих грехах и постыдных с твоей точки зрения поступках, – улыбнулся он снисходительно в ответ на стайку испуганных воспоминаний, вспорхнувших вдруг из самых потаённых уголков сознания Фролова. – Воспринимай меня… э-э… как доктора. Психиатра, к примеру, или психолога…

– Ну-ну, – оставив тщетную попытку настроиться на чистоту помыслов, раздражённо буркнул капитан. – Знаем мы таких… экстрасенсов! Дурили нашего брата сплошь и рядом… Жулики!

– Телепатов, – вежливо уточнил старец. – Те, которые встречаются в вашем мире, действительно аферисты и жулики. А я – нет. Потому что ваши, человеческие возможности далеко не достигают моих. А я не человек.

– А ты… вы… инопланетянин, что ли? – всё ещё сердился милиционер.

– Увы, землянин, – грустно вздохнул собеседник и устало присел на скамеечку у изголовья кровати. – Самый что ни на есть земной индивид. Вернее даже, подземный. И не на том свете ты, служивый, а на этом. Только вторгся со своим звероподобным приятелем во владения моего народа, в кои входа человеку в обычных обстоятельствах нет. Но у тебя ситуация, как я понимаю, чрезвычайная… Впрочем, что можно ожидать от вашего человеческого мира, от которого я и мои соплеменники удалились в своё время в глубины планеты, подальше от людских глаз?

– Давно? – отчего-то забеспокоился Фролов. – Удалились, я имею в виду…

– Ты имеешь в виду то, что, если я и мне подобные скрываемся здесь, в подземелье, то и тебя вряд ли выпустим, дабы избежать огласки, – огладил бороду старец. – Не волнуйся. У нас есть иные, более… гм-м… гуманные способы сохранять инкогнито на протяжении многих тысячелетий.

– Тысячелетий? – изумился милиционер.

– Если быть максимально точным, то двенадцать тысяч пятьсот пятьдесят шесть лет. С момента начала последнего всемирного потопа.

Фролов замороченно тряхнул головой:

– Хренотень какая-то… Видать, я прилично башкой о скалу приложился…

– Мне понятны твои сомнения, – степенно кивнул таинственный собеседник. – Постараюсь развеять их с течением времени. Торопиться нам некуда. Тебе – тем более. Так что отдыхай пока.

Но милиционер не хотел успокаиваться.

– Э-э… гражданин… как вас там?

– Отче, – растянув губы в улыбке, слегка склонил голову старец.

– Ну да, понял. А скажите-ка, папаша, – подозрительно прищурился Фролов, – мой Коля, рабсил, то есть, где? Он жив?

– Вполне, – кивнул ободряюще незнакомец. – Он к нам уже в третий раз попадает. Преудивительнейшее, между прочим, творение природы! Я пробовал было его классифицировать, но безуспешно. К гомо сапиенсу его отнести нельзя. К неандертальцу – тоже. К кроманьонцам – тем более. Сдаётся мне, что это не божья тварь, а творение рук человеческих. Поест, бывало, и дальше в путь.

– Так вы его отпускали? – встрепенулся капитан. И пригрозил на всякий случай: – Насильственное лишение свободы человека – это незаконно и, знаете ли, чревато…