Аноним

Под такие ненавязчиво-приятные мысли Джерард доехал до Малого Трианона и сразу направился к королеве. Его не ждали, но Мариэтта приняла очень быстро, не заставив и получаса ждать под дверями своей комнаты. Едва войдя, Джерард отметил нервное возбуждение королевы и её горячечный румянец.

— Джерард! Мальчик мой! — воскликнула она, едва тот вошёл в комнату и преклонил колено для того, чтобы поцеловать руку своей королеве. — Как я рада тебя видеть! Правда, я ждала тебя ещё в понедельник…

— Прошу, простите меня, Ваше Величество. Я слишком ушёл в дела поместья и совсем забыл о своих обязанностях. Я достоин порицания. И всё же, что творится вокруг нашего дела?

— Ох, перестань и не наговаривай на себя. Вы с учеником справились просто отлично, Русто поёт соловьём под страхом смертной казни, уже поведав и о том, что его деятельность финансировал сам король, и о том, что цель всей этой надуманной революции — отвлечь простой народ от того, что казна пуста и зерновые запасы страны почти иссякли, посулив им мнимые лозунги и свободы. Иосэф в крайне щекотливом положении и теперь носа не высовывает из Лувра, впрочем, как и я отсюда, — рассмеялась королева.

— Но… — опешив, проговорил Джерард, — вам не кажется, что всё это дурно пахнет? Все эти речи разозлят ещё больше и без того взбудораженную толпу! Вы не думаете, что попадаете под удар столь же, сколько и ваш супруг? Это… безумно опасно! И… смертная казнь. Не слишком ли много за совращение послушника монастыря?

— За множественные совращения, — мягко поправила его королева, всё ещё чуть нервно улыбаясь. — И преступления против Франции. Так как главный свидетель исчез, ровно как и все сведения о нём, приставам пришлось опросить всех юных послушников. Тех, кого так или иначе обидел этот мерзкий старикашка, набралось больше десятка. И многие из них — дети из достаточно влиятельных и богатых семей. Если бы все эти истории всплыли наружу, то Русто дали бы около года заключения, не больше. Но во-первых, старик стал почти неадекватен. С каждым днём он всё больше сходит с ума, постоянно упоминая какого-то ангела, и просит привести его к нему. И пока ясность его мыслей ещё не была под такой угрозой, с ним заключили сделку. Он пошёл на неё, не раздумывая, особенно после того, как получил гневное письмо от короля, где тот обвинял его в глупости и несдержанности и говорил, что их сотрудничество разорвано, и помощи от него никакой ждать не следует. — Мариэтта хмыкнула, красиво искривив чувственные губы. — Только представь, каким нужно быть идиотом, чтобы писать подобное заключённому под стражу человеку, который знает столько о твоих тёмных делишках? Просто невероятная глупость… А во-вторых… Его не ждёт ничего хорошего после того, как он выйдет. Кроме всеобщего порицания и даже чьей-то мести, возможно. Мои люди же, пригрозив смертной казнью, в итоге пообещали ему защиту. К примеру, какой-нибудь отдалённый монастырь, где живут только престарелые монахи…

— А какие гарантии и доказательства? Всё может повернуться так, что это будут лишь слова полоумного старика… И… каковы условия сделки?

— Гарантии — бумаги и счета, что приставы уже нашли в его доме. Его сын, боясь потерять своё высокое положение, очень быстро согласился сотрудничать, беспрекословно выдавая все документы, письма и вензеля. Впрочем, это ему не поможет. А условия сделки… Чтобы не портить тебе удовольствия, просто поприсутствуй на публичном слушании этого дела, которое будет проходить в воскресенье. Там ты всё и узнаешь.

— Что ж, как я понимаю… Моя роль в этой истории закончена? Вы удовлетворены результатом? — серьёзно спросил Джерард, чувствуя, как сердце его в этот момент почти выпрыгивает из груди.

— Более чем, mon sher. Вы оба справились великолепно, — королева отошла от окна и села на мягкую софу, расслабляя уставшую точёную шею. Джерард поспешил приблизиться, скрывая ликование от услышанного. Одобрение Её Величества — крайне высокая награда.

— И всё же… Сейчас волнения лишь будут нарастать. Не лучше ли вам покинуть Париж? Может быть, ваш дворец в Тюильри, или даже ещё дальше? — взволнованно спросил Джерард.