Аноним

Скулы… Фрэнку определённо нравились его скулы. Они были необычны для чуть удлинённых костлявых лиц французов. Эти скулы достались ему от отца, в котором ещё проявляла себя далёкая разбавленная итальянская кровь.

Фрэнк сидел перед трюмо на небольшом мягком кресле, задумчиво водя большой массажной расчёской по своим волосам. Пряди ложились красиво и ровно, шевелюра поблёскивала бликами от падающего на неё света, а Фрэнк всё не отрывал взгляда от отраженной резкой линии своей гладко выбритой челюсти. Она была широкой и… дерзкой? «Да, именно дерзкой», — он улыбнулся, найдя такое удачное определение. Оно очень подходило ко всей его сегодняшней затее, и если он собирался появиться в столовой не намного позже Джерарда, ему следовало поторопиться.

Несколько штрихов макияжа на лице: чуть выбелить кожу, немного лихорадочного румянца по самому контуру скул, пара штрихов по векам вдоль ресниц специальным карандашом — тут он задержался чуть дольше, потому что требовалось сделать мазки незаметными, но всё же придать взгляду глубины, — и он был готов. С достоинством, начиная правильно дышать, чтобы не поддаться нарастающему волнению и панике, оглядев себя в зеркало, Фрэнк довольно ухмыльнулся. Потом сделал растерянно-невинное лицо. Затем выражение плавно перетекло в сонливо-уставшее, с полуприкрытыми глазами. Дальше последовало изображение испуга, удивления и сожаления — он даже задышал чуть чаще, подыгрывая себе. Разогрев таким образом свою мимику, Фрэнк направился к гардеробу.

Выбрав самые обтягивающие бриджи и шёлковую, но не слишком нарядную рубаху с глубоким вырезом горловины, начал неторопливо, прочувствованно одеваться — скользя складками ткани прямо по нагой коже, заставляя их соприкасаться, чувствуя телом чуть грубоватое сукно штанин и тяжёлую скользкую холодность шёлка. Не завязывая вырез, Фрэнк глубоко нагнулся вперёд, проверяя свои расчёты. Всё верно, ткань охотно и приятно скользнула к шее, обнажив спину.

Напоследок ещё раз окинув свой образ придирчивым взглядом, Фрэнк мысленно перекрестился и, глубоко вдохнув, чтобы затем резкими короткими толчками выдохнуть воздух, направился к столовой.

По дому уже вовсю разносились убийственно аппетитные ароматы свежей сдобы и ещё чего-то вкусно-ванильного — Фрэнк с улыбкой предположил, что это был тот самый заварной крем, о котором он просил вчера Маргарет. Перед поворотом внизу лестницы он замер, услышав негромкие голоса, переговаривающиеся в столовой. Маргарет и Джерард, просто прекрасно! Будто сам Господь помогал исполнению его плана. Чуть помедлив, несколько раз нервно дёрнув плечами, Фрэнк, наконец, чуть ссутулился и, изображая заспанность и широкий зевок, появился в проёме двери.

— Доброе утро всем, — вяло сказал он, справляясь с зевотой.

— Утро, Франсуа. Ты в кои-то веки подошёл к завтраку вовремя, а не раньше или позже, как это бывает обычно, — мягко пожурила его Маргарет, как раз поставившая на стол красивое блюдо, полное ещё тёплых круассанов, часть из которых истекала заварным кремом из неплотно скрученных дырочек по бокам.

— Доброе утро, Фрэнки. Как спалось? — участливо поинтересовался наставник, с любопытством его разглядывая. — Выглядишь не слишком бодрым.

Что-то зажглось в глазах Джерарда, словно что-то внутри него приняло охотничью стойку, азартно поводя ноздрями по ветру. На что же он обратил внимание в первую очередь? Заметил излишнюю бледность? Или лихорадочный блеск тёмных глаз? А может, чересчур выделяющиеся в вырезе рубахи ключицы и яремную впадину?..

— Я плохо спал сегодня, простите мне мой вид. Проснулся совершенно обессиленным, — Фрэнк устало привалился к высокой деревянной спинке, чуть запрокидывая голову назад, буквально выставляя напоказ свою шею и адамово яблоко, лениво качнувшееся, когда он сглотнул. — Меня мучили кошмары…

— Правда? — настороженным тоном спросил Джерард. — Мне показалось ночью, будто я что-то слышал из твоей комнаты, но потом всё стихло, и я так и не понял, возможно, мне это просто приснилось. В следующий раз лучше зайти разбудить тебя? — участливо спросил наставник.

Чувствуя, как сердце пропускает пару ударов, а внутренний голос вопит: «Развратный бесстыдник, не мог вести себя тише?!» и «Боже упаси заходить ко мне ночью в такой ситуации, месье Джерард!», Фрэнк сонно потянулся, закидывая руки за голову:

— Это и правда был очень неприятный сон. Про ангелов… — как можно безразличнее сказал он.

— Что же может быть неприятного в сне про ангелов? — искренне удивился Джерард, не сводя с него глаз, будто схватывая каждое движение его сонного тела.