Аноним

— Не знаю, что на меня нашло, — лепетал Фрэнк, — ох! Уже совсем грязное! — возмутился он, откидывая полотенце на спинку стула. — Суетливо оглядевшись, сказал: — Позволите? Маргарет так старалась, безумно жалко — всё пропадёт… — и, прежде чем мужчина успел понять и ответить, стал пальцами ловко соскребать крем прямо с промежности, внутренне отмечая с гордостью, что там, под тканью, не всё спокойно.

— Фрэнк… — голос наставника не предвещал ничего хорошего. Он был хриплым и казалось, слегка клокотал. Момент истины. Именно сейчас нельзя ударить в грязь лицом. Нельзя выдать себя…

— Да? — он робко, с искренним вопросом поднял глаза на Джерарда и совершенно естественным движением запустил оба пальца, вымазанных в креме больше остальных, в рот, чуть зажмурившись от удовольствия. — Невероятно! На самом деле вышло очень вкусно!

Потом замолчал, видя, как скулы наставника покраснели, глаза метнули молнии, а под тканью паха что-то ощутимо дёрнулось в тот момент, когда он с чувством облизывал пальцы — но ведь на самом деле безумно вкусно! Замер под этим немигающим взглядом, потерялся, и глаза его были сейчас как у загнанной, испуганной лани… Фрэнк точно знал, как это выглядит со стороны — обезоруживающе.

— Джерард? Я что-то не то сделал?.. — зачастил он взволнованно. — Не злитесь, прошу вас, я не хотел испачкать вашу одежду в креме, мне так стыдно… Я слишком неловок сегодня, — Фрэнк покаянно опустил голову, не переставая смотреть из-под приопущенных ресниц на явную выпуклость между ног наставника. Фрэнк ещё не верил в свой успех — неужели получилось?! И, как завершающий штрих, очень тихо прошептал:

— Простите меня. Если вы считаете заслужившим наказание…

Джерард ещё мгновение ничего не предпринимал, а потом довольно импульсивно встал, отодвигая ногами стул. Его голос звучал достаточно спокойно, если бы только не лёгкая осиплость:

— Не бери в голову, мой мальчик, всё в порядке. Спасибо, что помог, но я, пожалуй, пойду переоденусь.

Тот только кивнул в ответ, и Джерард поспешно покинул кухню; послышались частые шаги по лестнице.

Буквально сдувшись от схлынувшего напряжения, осев, как пена в ванной, Фрэнк уткнулся в сгиб локтя, покоившийся на столе. Никто этого не видел, но он широко и довольно улыбался с закрытыми глазами.

Он сыграл достойно.

Глава 14

Привычные пейзажи до особняка баронессы мелькали перед глазами Джерарда, говоря о достаточной, чтобы разбиться, упав сейчас с лошади, скорости. Проносились мимо высокие тополя, росшие вдоль чуть размякшей от ночного дождя дороги. За деревьями начинались поля, долгие, протягивающиеся порой до самого края видимости. Из влажной, сытой земли торчали уверенно стремящиеся к солнцу побеги зерновых, но Джерард, что нёсся мимо во весь опор, едва ли замечал всё это. Путь был не слишком долог, и загонять животное не было никакой нужды, он успевал к обеду, как и обещал Шарлотте. Но он просто не мог ни смотреть по сторонам, ни наслаждаться пасторальными картинами сельской местности, ни дать кобыле под ним перевести дух. Он был слишком взбудоражен с самого утра и сейчас в состоянии постоянного контроля своего тела и несущегося животного под собой находил отвлечение и утешение своей разгорячённой мыслями голове.

Но яркие, свежие картины сегодняшнего завтрака всё равно проникали в его мысли, никак не забываясь.

Фрэнк был хорош. Невероятно хорош. Потому что Джерард поверил ему, поверил в тот великолепный спектакль, что был разыгран сегодня утром. Он успел испытать непонимание, гнев, скомканный стыд, когда ловкие пальцы убирали крем с груди и паха, обнаруживая его возбуждение… Весь спектр чувств, пока внутри головы не звякнул колокольчик, приводя его в сознание: месье Джерард, вас окручивают, как мальчишку, очнитесь. Но это было невероятно — Фрэнк успел зайти так далеко и был настолько убедителен, что у него, у самого Джерарда Мадьяро, успело перехватить дух.

У мальчика был большой потенциал, настала пора признать это. Признать, что он вырос и уже давно перестал быть угловатым ребёнком. Признать, что он красив, умён и весьма артистичен. Признать, что получилось вырастить себе прекрасного преемника, которому будет не страшно оставлять всё — дом, дела, ответственность и обязанности.

На этом месте его размышлений резкий порыв ветра ударил в лицо, заставляя ненадолго задохнуться. Глаза под длинными тёмными ресницами заслезились, и Джерард на миг потерял ощущение реальности. Лишь спустя пару мгновений, вновь почувствовав покатые бока своей гнедой кобылы между коленями, он немного успокоился. В его планы совершенно не входило ломать себе шею при падении с лошади — он ездил мастерски, почти безупречно, потратив в своё время много недель и сил, чтобы достичь совершенства. Он стремился к совершенству во всём, до чего только мог дотянуться его пытливый и беспокойный ум.

Джерард скривил губы в гримасе недовольства. Это было почти бессознательно, но острое чувство дискомфорта поселилось внутри.