Аноним

Как же удачно, что сейчас так много работы. Как удачно то, что ему придётся всё больше и больше проводить времени в Париже, продумывая комбинации назревающей авантюры. Он очень переживал из-за революционной ситуации в стране, переживал за свою Королеву, но не мог не благодарить всё это, потому что происходящее давало ему возможность меньше быть в поместье, опасливо избегая новых, таких желанных и нужных ему встреч. Стоило держать себя в руках. Нужно было отвлечься.

И он решил с головой уйти в дела, посвящая им всего себя.

В поместье фон Трир его встретили радушно, как и всегда, и он поднялся в обеденный зал. Марк, пожилой дворецкий, который, похоже, прислуживал ещё родителям Шарлотты в Германии, где и остались все её корни, был, как всегда, крайне вежлив и попросил его подождать в приёмной, совершенно точно зная, что Джерард не послушается его. Это была их давняя невинная игра, и он часто замечал, как старик порой посмеивается в свои пышные усы, плавно переходящие в седую бороду и бакенбарды. Джерард тоже улыбался, ему было не сложно доставлять окружающим подобные маленькие радости тем, что иногда он действовал как невоспитанный мальчишка.

Шарлотта по обычаю была прекрасна: уложенные в свёрнутую волну медные волосы и открытое тёмно-зелёное платье в пол, радужная улыбка и доброе сияние глаз. Сестра? Подруга? Любовница? Она уже давно превратилась в что-то намного большее, что нельзя было описать ни одним из существующих слов. Вместо приветствия он решил перейти в наступление, чтобы поддержать реноме взбалмошного мальчишки.

— Милая, ты переходишь все дозволенные границы! — сходу начал он, приобнимая Шарлотту за талию и небрежно целуя в щёку.

Широко распахнутые от удивления глаза цвета гречишного мёда были ему наградой.

— Джерард? — недоуменно произнесла она.

— Приглашать моего протеже в оперу в Париж и самой ехать туда, когда уличные беспорядки с каждым днём набирают силу — это крайне неразумное решение, дорогая! Я весь вечер переживал за вас после того, как столкнулся с Фрэнком в антракте. А у меня, между прочим, были много более важные задачи для моей головы.

Шарлотта, замершая на мгновение, расслабилась и улыбнулась, и Джерард помог ей сесть за стол, чуть отставив и затем придвинув стул за ней.

Они неторопливо обедали, и чуть позже к ним присоединился измученный Люциан — Шарлотта говорила, что тот заканчивал работу с какими-то бумагами.

После этого они уединились в кабинете Шарлотты, и Джерард перешёл непосредственно к делам.

— Милая Шарлотта. Ты ведь понимаешь, что это всё вряд ли уже сойдёт на нет?

— Ты о волнениях или о революции в целом? — поинтересовалась она, закуривая длинную сигарету в красивом резном мундштуке.

— О революции. У меня такое ощущение, что точка возврата в этой истории пройдена, и всё, что я могу сделать — это лишь как можно сильнее смешать их планы, возможно, растянуть временные рамки, чтобы заставить хотя бы часть людей, идущих за ними, задуматься об искренности всего происходящего. Но не повернуть это вспять и уж точно — не исправить положение… Королеве надо уезжать из Лувра в более спокойное место.

— Ты пришёл к замечательному выводу, Джерард, — серьёзно кивнула она. — Но ты не учитываешь самого важного.

Джерард заинтересованно молчал, держа в руке бокал с небольшой порцией французского коньяка в нём, призывая её продолжать.

— Даже если люди увидят сомнительность провозглашённых идеалов, ты не сможешь накормить их и заплатить долги страны. Сократить расходы короны и перенаправить их в правильное русло. Ты даже не можешь убедить королеву снова бороться — не ради отмщения личного разрушенного счастья, а уже за свою страну. О, прости, я не упрекаю тебя, — сказала она, увидев, как взгляд друга туманится обидой. — Ни в коем случае. Я знаю, что ты делаешь всё, что можешь и даже кое-что из того, что вообще вне твоей компетенции. Ты чудесен, и я восхищаюсь тобой, мой дорогой. Но вряд ли все твои усилия принесут те результаты, о которых ты мечтаешь.

Шарлотта с грустью и нежностью посмотрела на пробующего коньяк озадаченного Джерарда. Он молчал ещё какое-то время, обдумывая сказанное, но затем всё-таки произнёс:

— Но я не могу иначе. Ты предлагаешь мне сложить руки или предать корону? Бежать? Что именно ты предлагаешь мне делать в данной ситуации?

— Нет, нет, Джерард… Я всё знаю, и ты прав — нужно продолжать заниматься тем, во что ты веришь. Тем более, когда веришь так горячо, как это делаешь ты. Я тоже верю, что у тебя всё получится, я верю в тебя. Просто…

Она замолчала, и Джерард сосредоточенно стал всматриваться в её погрустневшее лицо.

— Что такое? Шарлотта?