Anorex-a-Gogo (СИ)

Я заношу вещи в спальню и иду прямо в ванную. Весь пол, раковина, унитаз в рвоте. Из-за своей брезгливости я автоматически отворачиваюсь, встречаясь взглядом с абсолютно голым Джерардом Уэем и получая небольшой сердечный приступ.

– Боже, – восклицаю я, немного пятясь назад и чудом избегая лужи рвоты. – Джерард, что, чёрт возьми, происходит?

– Называй... называй меня Джи, – отвечает он с кривой улыбкой. Его глаза стеклянные, я почти вижу в них своё отражение. Я не спорю с ним.

– Иди сюда, Джи, – говорю я. Он вдрызг пьян. И абсолютно голый, как в день, когда родился, но я стараюсь не обращать внимания на эту вообще-то большую деталь прямо сейчас. Он нуждается во мне.

Я оттаскиваю его к кровати и накрываю одеялом. Его немытая голова падает на подушку, а рот приоткрывается, что выглядит малопривлекательно. Он слабо стонет.

– Джи, что случилось с твоими вещами?

Ему требуется минута, чтобы сформировать мысль.

– Меня... стошнило на них.

Я замечаю кучу одежды, пропитанной рвотой, валяющуюся за дверью ванной. Я даже не хочу думать о беспорядке, который он там устроил, так что перевожу взгляд на его потное лицо.

– Ты пьян, – тупо бормочу я.

– Н-немного. Я просто под... под... подвыпивший, – бессвязно отвечает он, не в состоянии говорить без запинок и членораздельно.

Хотя, думаю, это больше похоже на то, что он пьян в говно.

– Я... я не мог правильно нарисовать тебя. Ты выглядишь с-слишком идеально, чтобы перенести это на бумагу, но я старался. Я так старался, Фрэнки, но у меня ничего не получалось. Но мне нужно было, нужно было нарисовать тебя, потому что ты ненастоящий.

Я не понимаю, что он пытается сказать.

– Я настоящий, – шепчу, прикладывая его холодную руку к своей щеке. – Видишь, я абсолютно настоящий.

Он снова криво улыбается.

– Глупый Фрэнки. Слишком идеальный для бумаги, но не способный увидеть то, что находится прямо перед твоим носом. – Джерард старается сесть, и его одеяло оказывается опасно низко на его талии. Примерно в это же время я понимаю, что из одежды на мне одни боксеры. Глупый Фрэнки.

Он хватает меня за лицо и грубо целует. Его губы сминают мои, и наши зубы сталкиваются, и это, безусловно, самый грязный и небрежный поцелуй, который он дарил мне, но какой-то части меня это нравится. Даже если на вкус он как грёбаный пивной бочонок, да и пахнет так же.

Но я понимаю, что пьяному Джерарду лучше не позволять вставать с кровати и слишком приближаться ко мне. Я отстраняюсь, наши губы отдаляются друг от друга с чпоканьем, наше дыхание учащённое и затруднённое.

– Ты такой пьяный, – я немного нервно смеюсь, отходя от кровати. Пытаясь держать свои чувства в узде, поворачиваюсь к нему спиной. Я смотрю на листы бумаги, покрывающие мой стол, даже не разглядывая их, пока, наконец, не понимаю, что смотрю на сотню копий моего лица. Я пролистываю их, замечая между ними небольшие различия. Это чертовски странно и немного нереально.

Затем я замечаю бутылку из-под алкоголя, стоящую рядом с моим принтером.

– Так это то, что ты делал прошлой ночью? – сердито спрашиваю я, пихая ему бутылку в лицо. – Напивался?

Джерард выглядит настолько пристыженным, что я сам чуть не извиняюсь за то, что он пьян.

– Фрэнки, я хочу быть тем, кто тебе нужен. Не просто тем, кого ты хочешь. Я хочу быть твоим супергероем, я хочу быть тем, кому ты доверяешь. – Он встаёт с постели, не подозревая о своём обнажённом теле или не стыдясь его. Я заставляю себя сосредоточиться на его лице. – Но я плохой, плохой человек.

Моё лицо краснеет, когда я почти непроизвольно смотрю вниз. Во мне что-то вздрагивает, что-то, что я не чувствовал в течение длительного времени. Животный инстинкт, стремление защитить. Мне очень сильно хочется обнять Джерарда и оградить от всего, что заставляет его обращаться к алкоголю, как к убежищу.

– Ты такой чертовски красивый, Фрэнки, – шепчет он, подходя ко мне совсем близко. Он прослеживает взглядом порезы на моём животе и синяки, покрывающие лицо. – Такой красивый и испытывающий такую боль, – он опускает глаза. – Я сделал тебе больно так же, как и все они.

– Н-нет, ты не сделал, Джи. Ты не сделал, – я пытаюсь убедить его, даже если это ложь.

Выражение его лица становится серьёзным, ну, по крайней мере настолько серьёзным, как может выглядеть кто-то пьяный.

– Я... я никогда не причиню тебе боль, Фрэнки. Слышишь меня? Я всегда буду рядом с тобой, чтобы поймать, когда ты будешь п-падать, но я никогда не подтолкну тебя. Я не сделаю тебе больно, как делают все они. Никогда больше. – Он смотрит на свои ноги, продолжая шептать. – Никогда больше. Никогда, никогда.

Я просто киваю, и он прижимается к моим губам, даря ещё один поцелуй. Он не такой же грязный, как прошлый, но так же наполнен эмоциями. Моё тело подчиняется ему, разум протестует, но тело шлёт его нахуй. Я оборачиваю руки вокруг его шеи, когда его язык проникает в мой рот. И затем - святое дерьмо.

Нет лучшего сигнала, что пора опомниться, чем член Джерарда, давящий на живот.