Anorex-a-Gogo (СИ)

Я просто крепче прижимаюсь к нему, чтобы удержать от разговора. Я не хочу разговоров, я не хочу его извинений. Я просто хочу быть нами, и ничего больше, потому что так я чувствую себя в безопасности. Я чувствую себя в такой, такой безопасности...

Мой прекрасный беспорядок

Мы ни о чём не разговариваем. Нет причин, почему я оказался дома на час раньше. Как он попал в мою комнату, не говоря уже о моём доме. Почему он был так пьян, что не мог даже стоять прямо.

Мы молчим в нашем собственном мире.

"Ты был очень метким, когда блевал", – я объясняю ему, почему выбросил его одежду, а потом даю что-нибудь из своей. Все мои штаны слишком короткие для него, потому что я хоббит, поэтому в итоге он оказывается в моих боксерах и футболке. В том, как он выглядит, есть что-то волнующее. Он снова ложится на мою постель, и его глаза закрываются.

– Моя голова ужасно болит, – бормочет он себе под нос, подложив руки под голову. Думаю, он, возможно, пробормотал ещё что-то вроде: "Мне нужно выпить", но я не расслышал его. Эта мысль огорчает меня намного больше, чем я могу признать. – Мне очень жаль.

Я просто дышу, предпочитая игнорировать его всевозможные слова. Мои веки закрываются, и меня обволакивает это тёплое мягкое предчувствие сна. Я не мог спать нормально в течение семи лет. И это звучит кошмарно и неубедительно, но я мог бы совершенно нормально поспать некоторое время прямо здесь. В смысле, я с Джерардом. Я мылся с Джерардом. Я почти засыпаю с Джерардом. Кажется, в последнее время я делаю с ним всё, что угодно, совершенно не заботясь о последствиях.

Моя голова на его животе. Каждый раз, когда он вдыхает и выдыхает, моя голова медленно поднимается вверх и вниз. Щека нагревается от его кожи, которую я могу чувствовать сквозь тонкую зелёную футболку. Его пальцы снова в моих волосах, и кажется, что им там самое место. Мы - это мы, и никто больше.

– Фрэнки, – он глубоко вдыхает, а затем зевает, – этим вечером я собираюсь позаботиться о твоей безопасности.

Я хочу, чтобы он снова спел. Я почти, почти прошу его об этом. Но вместо этого говорю: "Просто спи", потому что сам уже почти провалился в сон. В любом случае, его дыхание, как колыбельная. Вдох, выдох, вдох, выдох, вдох.

Внизу хлопает дверь. Я открываю один глаз. Кто-то сейчас поднимается по лестнице. Футболка Джерарда задралась, и моя щека прилипла к его животу. Мои руки обёрнуты вокруг его талии. Его пальцы находятся в моих волосах. И я не хочу двигаться.

Дверь моей комнаты открывается. Когда мы отперли её? Заходит мама. Моя щека лежит на тёплом животе Джерарда, и он всё ещё крепко спит. Несколько секунд она смотрит на нас с выражением чистого удивления на лице, не понимая, что мои веки чуть приоткрыты, и я не сплю. Затем, её лицо немного смягчается, и она слегка улыбается. Как улыбаются люди, когда видят маленьких трёхлетних детей, держащихся за руки. Она выходит на цыпочках из комнаты, не желая вмешиваться. Предполагаю, она думает о том, что отчитывание меня за оскорбление мистера Стокса может подождать.

Эта женщина святая.

***

Но я просыпаюсь один, спустя, может час. Нет, два. Сейчас почти пять вечера. Я встаю с постели, голова кружится от голода, потому что я не помню, что или когда я ел в последний раз. Меня накрывает паника. Где, блять, Джерард?

Конечно, я спотыкаюсь, вставая с кровати, и иду к лестнице, протирая глаза. Когда я прохожу мимо зеркала в прихожей, то замечаю, что одна половина моих волос прилипла к щеке, а другая - торчит в миллионах различных направлений. Я игнорирую это, спускаюсь по лестнице, дважды спотыкаясь о собственные босые ноги, и оглядываю переднюю часть дома мутным взглядом. Всё о чём я могу думать - он ушёл, он снова ушёл. Почему, чёрт возьми, я продолжаю всё это с собой делать? Я позволяю себе быть с Джерардом, позволяю себе быть с ним самим собой. Это выходит за рамки границ "Быть невидимым". И затем он снова оставляет меня, одинокого и запутанного.

– Я художник.

Клянусь, этот голос заставляет меня остановиться, а сердце - успокоиться. Я почти вслепую иду на его голос, останавливаясь у кухонных дверей. И вот он, одетый в мои голубые боксеры и зелёную футболку. Во мне перемешивается радость и исступлённый восторг от того, что я просто вижу его здесь, реального и настоящего.

Он сидит за кухонным столом, тонкие пальцы обёрнуты вокруг чашки с кофе, волосы запутаны в беспорядке. Прямо напротив моей матери.

Моя первая мысль: "Вот, чёрт". Есть моя мама - весёлая, светлая, совершенная. Терапевт. И есть Джерард - бледный, ссутулившийся, немного с похмелья. Катастрофа.