Anorex-a-Gogo (СИ)

Иногда он обнажает свои зубы. В большинстве случаев он улыбается с закрытым ртом, улыбка расплывается на его лице. Но бывают моменты, когда что-то происходит, или я ему что-то рассказываю, а он просто внезапно улыбается. Той улыбкой, которая демонстрирует его каждый маленький детский зуб и, может, что-то ещё.

Такие улыбки, как дверные проёмы. Вы открываете эту дверь и выходите на совершенно новый уровень Джерарда. Вы видите в нём маленького ребёнка. Алкоголика. Защитника брата. Испуганного мальчика, который на самом деле мужчина. Часть его, которая готова дарить любовь, не ожидая ничего взамен.

Вы можете увидеть за его улыбкой его сущность. Он превращается из Джерарда в Джи, моего Джи.

Он забирает меня из школы. И он улыбается, когда я сажусь в машину. Сдержанный поцелуй от его потрескавшихся губ. Его рука проводит по моей, и он выезжает обратно на заснеженную дорогу. Всё просто, всё целомудренно. Нет огня, который растопит снег. Но вы можете ощутить его там, на заднем плане, он там. Он просто разгорается на заднем плане, позволяя этому простому, идеальному моменту властвовать над нами.

– Куда тебя отвезти? – спрашивает он. Я на секунду смотрю в окно.

– К офису моей мамы.

Он не спрашивает почему, и не пытается отговорить меня от этого. Просто разворачивается и едет по направлению к маминому офису.

Здание больницы вырисовывается перед нами по мере того, как мы приближаемся. Я думаю, что это оно. И я знаю, что мне нужно сделать. После того, как я так дерьмово относился к своей маме, она заслуживает много. Но так как я не могу дать ей всего, есть только одно, что я могу ей дать. Правду.

Но оно не становится ближе. В смысле, здание. На мгновение я путаюсь, наклоняюсь к окну, пытаясь выяснить, почему мы всё ещё так далеко. Я чувствую себя глупо, потому что меня осеняет, что автомобиль больше не движется. И что Джерард смотрит на меня уже достаточно долго.

Я краснею.

– Почему мы остановились?

Он не отвечает на мои слова, а целует. Мягкий, тёплый поцелуй, который заставляет бабочек трепетать в моём желудке и горле. Поцелуй, который растапливает мои внутренности и замораживает меня. Поцелуй противоречия, поцелуй, который не является просто поцелуем.

Это признание.

– Боже, Фрэнки, – шепчет Джерард, прижавшись своим лбом к моему. – Ты знаешь, что я к тебе чувствую.

Я киваю, потому что боюсь, так боюсь, что если я прерву его, то он никогда больше не продолжит. И где мы потом окажемся? Просто два мальчика, припаркованные у обочины.

– И в последнее время я чувствую, как будто я... будто я на всё тебя толкаю. На вещи, к которым ты не готов. Будто я пытаюсь подтолкнуть тебя что-то сделать, но и пытаюсь защитить от этого в то же время...

– Я хочу, чтобы ты подтолкнул меня, – отвечаю я. – Мне нужна твоя помощь. – Хоть я никогда не говорил этого раньше, это правда. Я нуждался в его помощи ещё до того, как сам это осознал.

Моё лицо в его руках, он водит пальцами по моим скулам, бровям, носу, губам. Мимолётный поцелуй в губы.

– Я просто хотел, чтобы всё развивалось немного... эм, осторожнее. И я не имею в виду этот момент в машине. Я имею в виду все наши отношения. Это была будто одна авария за другой, и не так, как я хотел бы, чтобы было. Я хотел двигаться гораздо медленнее, менее драматично. Я хотел, чтобы ты увидел, насколько это может быть хорошо... если ты будешь со мной. – Он коротко вздыхает. – Но всё, что я делал, это смотрел, как тебя избивают, унижают, причиняют боль, запугивают, смущают и... и подвергают жестокому обращению.

– Джи... – шепчу я, потому что печальный блеск в его глазах причиняет мне боль. – Ты не можешь винить себя. Всё стало лучше теперь, когда я с тобой. Даже, если это всё ещё происходит, с тобой мне лучше. – Это не совсем ложь. Да были времена, когда Джерард странным образом заставлял меня хотеть умереть. И да, он делал мне больно. Но даже тогда, когда я был в туалете уборщиц, желая нанюхаться аммиака, всё было лучше, чем когда его вообще не было в моей жизни.

Он улыбается, обнажая зубы. И в глубине его глаз открывается дверь, умоляя меня войти.

– Я просто хочу сказать тебе. Кое-что плохое, – говорит он.

Я отстраняюсь, и он резко поднимает голову. На секунду в его глазах мелькает паника, пока он смотрит на меня, возвращающегося на своё сиденье. Но как только он понимает, что я просто пытаюсь расстегнуть ремень безопасности, его улыбка неуверенно возвращается на его лицо. И как только я освобождаюсь от ремня, он широко улыбается и притягивает меня к себе, так что я застреваю между ним и коробкой передач. Я думаю, что прямо сейчас нам было бы намного удобнее на его огромном заднем сиденье. Но я соглашаюсь и с этим, потому что мне хорошо просто быть ближе к нему.

Джерард снова меня целует, а затем немного отодвигается, так что у нас появляется больше места. Затем он глубоко вздыхает и снова встречается со мной глазами.

– Я хочу сказать тебе, – повторяет он, – Но я так боюсь, что ты убежишь от меня.

– Эй, – говорю я, закусывая губу. – Я никуда не денусь. – Его обещание мне, моё обещание ему.