Анталия от 300 у.е., или Все включено

Третий жетон я за ненадобностью отдаю чумазому мальчишке, крутящемуся у турникетов на входе в парк. Он расплывается счастливой улыбкой, а я иду к будке с горячими сэндвичами, где беру самый простой — с колбасой и сыром, и в придачу к нему прошу налить мне чая в высокий бумажный стакан.

— Afiyet olsun![39] — говорит мне усатый продавец, протягивая укутанный в салфетку сэндвич и чай.

– Çok teşekkür ederim![40] — отвечаю я хриплым голосом и улыбаюсь искренне и с удовольствием.

07.07, ПОНЕДЕЛЬНИК

Утром я сталкиваюсь на лестнице у лобби-бара с Оксаной и предлагаю ей позавтракать со мной, не найдясь, что сказать после приветствия. Она соглашается частыми кивками, и мы молча идем с ней по узкой дорожке, расступаясь время от времени, чтобы пропустить туристов, идущих нам навстречу. Когда мы входим в ресторан, Оксана спрашивает, сможем ли мы сегодня отвезти ее в церковь.

— Я не знаю еще, — отвечаю я, наливая себе кофе из чана в высокий стакан для воды. — Мне надо сначала дождаться нашего гида с трансфера, потом найти машину…

Она просительно смотрит на меня, сжимая в руке очки.

— Оксана, а с бумагами все закончили уже? — спрашиваю я. — Вам не надо быть в отеле?

— Нет. Вчера все сделали… Я не могу в номере. В отеле не могу. Что мне тут делать теперь? Загорать, что ли?

Сев за стол, я закуриваю и замечаю, что Оксана смотрит на лежащую на столе пачку. Я подвигаю ее к ней:

— Берите.

Мы молча пьем кофе — я быстрыми глотками и глядя по сторонам, Оксана медленно и уткнувшись взглядом в скатерть.

Отставив пустой стакан, я встаю. С облегчением и чувством стыда из-за этого облегчения.

— Оксана, подойдете потом в лобби-бар? Я попробую найти машину.

— Да-да, конечно.

Выйдя из ресторана через боковую дверь, я направляюсь к магазину, торгующему кожей. Перед входом сидит на низкой скамейке, подставив лицо солнцу, продавщица Марина.

— Маринка, привет! — окликаю я ее. — Тебе солнца не хватает, что ли?

— Ой, Тома, здравствуй! Сто лет тебя не видела. Как ты?

— Да все так же. — Я пожимаю плечами. — Как у тебя? Как девочки?

Взгляд Марины теплеет, губы растягиваются в довольной улыбке гордой матери.

— Разрисовали письменный стол, который я им отослала. Ужас. Бить же некому. Бабушка старая, не может за ними уследить. Ничего, сезон закончится, поеду домой, устрою им!

Я смеюсь, зная, что Марина никогда не тронет и пальцем своих обожаемых девочек — слишком виноватой она чувствует себя из-за того, что оставляет дочерей на несколько месяцев в году со своей старой матерью.

— Слушай, Марин, а Эльдара нет?

— Нет, он в Анталию уехал.

— А когда будет?

— Не знаю. Может, вечером, а может, и завтра. — Марина вдруг оживляется: — О, слушай, Тамар, а чего у вас там случилось? С мужиком-то?

Я коротко взмахиваю ладонью:

— Перегрелся на солнце, перепил, перекурил. Сердце.

Поняв, что этот разговор я поддерживать не буду, Марина проглатывает следующий вопрос, уже вертевшийся на языке.

— Понятно, — тянет она. — А ты когда в Москву летишь?

— Завтра. Тебе чего-нибудь привезти?

— Да, Томочка! Можешь посмотреть в дьюти-фри термальную воду «Биотерм»? У меня закончилась, а я без нее не могу: кожа сохнет, просто жуть!

— Так ты на солнце больше сиди! Марин, я не обещаю, но постараюсь. Ладно, я пойду поработаю. Хороших тебе продаж.

— Тебе тоже.

По пути на ресепшен я звоню Зауру и спрашиваю, есть ли у него свободная машина часов до пяти вечера.

— Да, «тойота» есть. А кому? — интересуется он.

— Мне. Дашь?

— Ну-у-у… Сорок, нормально?

— Нормально, — вздыхаю я, думая, что Ильхаму машина обошлась бы дешевле, а то и вовсе бесплатно. — Подгонишь сейчас к отелю? Я выйду.

Расплатившись за машину и взяв у Заура ключ, я подхожу к лобби-бару, за стеклянными дверями которого виднеется спина Бебека. Он сидит, обхватив ладонями голову и уставившись в пустые бланки, лежащие перед ним на столе.

— Леш, у меня аспирин есть, хочешь? — спрашиваю я с сочувствием. Заспанный, в мятой форме и с мятым же лицом, он выглядит отвратительно.

— Мне бы лучше цианистого калия, — сипит он.

Дверь за моей спиной хлопает, и, обернувшись, я вижу Оксану, нерешительно остановившуюся на входе.

— Оксана, через пару часов подходите на ресепшен, хорошо? — говорю я ей. — Поедем.

— Спасибо большое, — улыбается она, но тут же стирает улыбку, словно вспомнив о причине предстоящей поездки.

Я иду из бара следом за ней, чтобы взять из своего сейфа в офисе аспирин.

Когда выхожу из офиса с лекарством в руках, я замедляю шаг, заинтересовавшись светлокожей, хорошо одетой турецкой семьей, от которой веет стамбульской образованностью и достатком. Вдруг я вижу среди мужчин морщинистого старика, с таким же лицом, как на портрете, который висит над ячейками для ключей, и вздрагиваю: «Хозяин отеля!» Мы ему, конечно, не подчиняемся, но я пугаюсь автоматически, разом вспомнив все рассказы отельного персонала о его жесткости.

Вернувшись в лобби-бар, я окликаю застывшую в полусне за столом фигуру:

— Бебек! Давай я отчет тебе напишу. У тебя все равно ничего сейчас не сойдется.