Нина Антоновна Ольшевская-Ардова о сочинении Анной Андреевной стихов:
<…> Впоследствии Анна Андреевна вспомнила покаянно: «..я просто обалдела…»
«Я просто не знаю ни одной фразы, которую могла бы сказать в ее защиту. Я не знаю такой фразы. Даже для магнитофонной записи слишком даже уже не небрежное, а безграмотное выражение: «Какие он слова сказал тебе?»
— «Анна Андреевна, а что она сказала Ланскому перед смертью?» — «Это уже красота…»Отрицательный жест головой: «Ни».
К материальным благам по-прежнему «без внимания» (ее выражение).
Фуй!
Надежда Яковлевна Мандельштам причину серьезности Ахматовой в разговорах со мной видела именно в ее собеседнике. По ее мнению, именно моя почтительность и ненастроенность на юмор вынуждали ее так себя вести. Действительно, способ обращения Штока, называвшего ее в лицо «старуха» и рассказывавшего ей только смешные истории, Ахматовой, по слухам, нравился. При мне у Ардовых она так же участвовала в обмене остротами и анекдотами, как за столом у Рожанских — в разговоре на пушкиноведческие темы. Я слышал и о таких компаниях с участием Ахматовой, где присутствующие в своей словесной невоздержанности далеко шли по пути бахтинского карнавала. Она понимала вкус грубой шутки. Как-то Анна Андреевна сказала мне: «И как мы разговариваем? Обрывками неприличных анекдотов». (Но не все мы так разговариваем.)
Один из таких обрывков она любила особенно. Не раз я слышал от нее реплику: «Тоже красиво».«Великая душа» ведет себя так, как ее заставляют. Холопы желают царицу — она царственна, ардовцы видят трусливую бабу, желающую всем понравиться, — она проглатывает все их «смрадные репризы» и угодливо выдает свои: мол, «жопа» по-польски — это тоже красиво.
Бродскому она тоже подчинялась, конечно, как более сильному.
Ему и посвящалось:
«В конце концов, поэту хорошо бы разбираться, где муза и где блядь».
МРАК И МЕЛАНХОЛИЯ
Бродский: Главная феня Ахматовой — это афористичность.
Особенно любила Анна Андреевна писать афоризмами в личной переписке: наверное, представляла, как, польщенные, потрясенные, ее адресаты получают драгоценный конверт, вскрывают, читают, заучивают наизусть и пересказывают знакомым: надо же, о простых житейских вещах пишет, но КАК! Вы только послушайте! Она, наверное, не может иначе…
2 июня.
АА — И. Н. Томашевской
У меня новый дом с огромными тополями за решеткой окна, какой-то огромной тихостью и деревянной лесенкой, с которой хорошо смотреть на звезды.
«Маргарите Алигер в долготу дней. Ахматова»
Всем — в долготу дней. Ей казалось, что выдумала красиво. Так подписано бесчисленное множество ее книг.
Перевелись ли у вас комары? Мы с Толей заканчиваем перевод Леопарди, а в это время стихи бродят где-то далеко, перекликаясь между собой, и никто не едет со мной туда, где сияет растреллиевское чудо — Смольный собор.
Анна Ахматова — Иосифу Бродскому.