Читаем Анти-Ахматова полностью

Она метит все географические и топографические объекты, которые имели несчастье попасться ей на жизненном пути — несчастье, потому что метку получали несуразную: бессмысленную, ни метафорически, ни метафизически не связанную с объектом. Принцип один — чтобы было сказано красиво. «Все места, где я жила, уничтожены» — не уничтожено ни одно; «Все дощато, гнуто» — на месте каменных карьеров; полуграмотное описание Венеции, парижской зимы — и т. д. до бесконечности. Все, что она ни говорит о жизни и местах этой жизни, — сказано для того, чтобы сказать красиво.


Черное море любит больше Средиземного (Ривьера).

П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 230

В Италии была 20 дней. Средиземное море видела неделю — в Генуе.


АА подарила мне свою фотографию и надписала: «Non dolet, 9 февраля 1926» (Не больно).

П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 36

Интересничанье уже совсем перешло в пошлость. Ну не больно, так и не больно. Надписывает так свою фотографию — «Не больно», а ведь 38 лет уже. Она ничем не отличается от себя шестнадцатилетней и ничем — от семидесятилетней.


1914 год.

Я стояла на эстраде и с кем-то разговаривала. Несколько человек из залы стали просить меня почитать стихи. Не меняя позы, я что-то прочла. Подошел Осип: «Как вы стояли, как читали», и еще что-то про шаль.

Анна Ахматова.

ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 1. Стр. 67

Ну прямо как будто она стихотворения Мандельштама не знает. Или уже забыла, что там что-то про шаль тоже было… так все переплелось…

Несмотря на то что есть писаное посвящение, Ахматова боится что подумают, что это — поэтические фантазии Мандельштама. Что она в самом деле не была так равнодушна, не смотрела вполоборота и пр.


За границей Ахматову «носят на руках». Вот что известно с ее слов:

В номере отеля очень много цветов. Анна Андреевна говорит Ане: «Да вынеси ты хоть половину!»…

Владимир РЕЦЕПТЕР. «Это для тебя на всю жизнь…» Стр. 660

Зачем это надо записывать? Что цветов много — ну, может быть, и много, но не настолько же, чтобы прилюдно, изнемогая, требовать выносить?


Блок: «Ахматова пишет стихи так, как будто на нее смотрит мужчина, а надо писать так, как будто на поэта смотрит Бог».

Анна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 80


К сожалению, дело обстоит еще хуже — Ахматова пишет даже не перед мужчиной, а перед женщиной. Другой женщиной — соседкой, женой знакомого, знакомой актрисой. Мирок сузился настолько, что ей даже не нужно удивлять, пленять, прельщать, а надо только уесть, щелкнуть по носу, вызвать зависть.


А.А. — Блоку.

6 или 7 января 1914 года.

«За стихи я вам глубоко и навсегда благодарна. Я им ужасно радуюсь, а это удается мне реже всего в жизни».

Аманда ХЕЙТ. Анна Ахматова. Стр. 336

Ну прямо ужасно радуется. А это — радоваться, ну как можно — удается ей реже всего в жизни…

A propos:


АА разбирала книги в столовой на полу. Попалась книга Блока с его надписью: «А. А. Гумилевой» (1913).

П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 76

Не более того.


Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное