Анти-Макиавелли, или Опыт возражения на Макиавеллиеву науку об образе государственного правления

политическому пороку потому, что всегда был обманщиком. Мазарини хотел Фабера

посвятить в непристойный заговор, на что маршал Фабер ответствовал ему: “Ваша

Светлость! Позвольте мне не участвовать в обмане герцога Савойского, тем более, что

выгода от этого невелика.. Все знают, что я честный человек, приберегите же мою

честность до того, когда она сослужит отечеству достойную службу.”

Я не говорю здесь о честности, или добродетели, поскольку размышляю только о

пользе государей, но подтверждаю, что когда они обманывают, то следуют негодной

политической науке. Они обманут только один раз, но навсегда лишатся доверия у других

монархов.

Иногда случается, что государи причину своих поступков обосновывают

манифестом, после чего поступают вопреки этому документу. Такого рода дела

значительно заметнее для нас, ибо чем скорее последует противоречие, то тем оно

приметнее. Римская церковь, во избежание такого рода противоречий, при обсуждении

кандидатур тех, кого она причисляет к лику святых, поступает весьма разумно, когда это

делает лишь по прошествию ста лет после их кончины, т.е. к тому времени, когда исчезает

память об их слабостях. Свидетелей их жизни, которые могли бы возразить против этого,

уже не существует, и, следовательно, ничто уже не может противоречить их причислению

к лику святых.

Впрочем, я сам признаю, что хотя и бывает иногда необходимость нарушить

созданные им союзы и договора, однако ему следует отказываться от этого честным

образом, уведомляя о своем решении союзников. Следовательно, поступать так надлежит

только в крайнем случае, когда этого требует благоденствие народа и чрезвычайная

необходимость.

Я намерен эту главу заключить еще одним рассуждением. Следует отметить то, что

усугубляет это восхваление злодеяний у Макиавелли. Он желает, чтобы неверный

государь свою неверность увенчал лицемерием, думая, что подданные будут более

56 Карл V Мудрый(1337-1380 гг.) — французский король (с 1364 г.), сумевший востановить

государство после поражений от англичан во время первого периода Столетней войны.

тронуты лицемерной добродетелью, нежели огорчены злыми поступками. Много есть

таких, которые согласятся с Макиавелли, но я со своей стороны, утверждаю, что к

заблуждениям человеческого разума следует относится терпимо, если они не влекут за

собой порчу души, и народ скорее возлюбит сомневающегоя государя, который является

честным человеком, нежели благочестивого, но злобного, который всегда во зло им

поступает, ибо не мысли государевы, но действия его делают людей счастливыми.

ГЛАВА XIX. ЧТО СЛЕДУЕТ ДЕЛАТЬ, ЧТОБЫ НЕ БЫТЬ ПРЕЗРЕННЫМ И

НЕНАВИДИМЫМ.

Неистовство, заставляющее философов выдумывать разные учебные системы,

свойственно также и наставникам в политической науке. Макиавелли больше, чем другие,

заражен этой язвой. Он стремится доказать, что государь должен быть злым обманщиком,

вот правила его благочестия! Макиавелли сочетает в себе всю злость тех чудовищ,

которых победил Геркулес, но он не имеет их силы, и, поэтому, нет нужды в геркулесовой

булаве, чтоб его умертвить, ибо что может быть для государя естественнее и пристойнее

правосудия и благочестия? Я не думаю, чтобы это нужно было, доказывать различными

доводами. Этот учитель сам будет посрамлен, если решится доказывать противоположное.

Ибо если он полагает, что государь уже утвердивший себя на престоле, должен быть

свирепым, обманщиком и изменником; то он сам стремится сделать его злонравным, и

если государю, желающему вступить на престол, он хочет приписать все эти злодеяния,

чтобы с их помощью утвердить свои беззаконные завоевания, то сочинитель дает ему

такие советы, которые могут настроить против него всех государей и все республики. Ибо

как можно частному лицу иным способом достигнуть престола, или захватить власть в

какой-либо республике, как не лишением земель царствующего государя? Однако об этом

европейские правители даже и слышать не желают. Если бы Макиавелли написал

сочинение для воров, то и сей труд не был бы позорнее его «Князя».

Впрочем я еще должен обратить внимание на некоторые ложные заключения,

которые встречаются в данной главе. Макиавелли подтверждает, что государя

ненавистным делает то, что он несправедливо завладевает имуществом подданных, либо

нарушает целомудрие их жен. Правда, хотя корыстолюбивый, несправедливый, наглый и

свирепый государь и бывает ненавистен, однако в любовных делах обстоятельства совсем

иные. Ибо пусть Юлий Цезарь, названный в Риме мужем всех жен и женою всех мужей, а

также Людовик XIV и польский король Август, весьма любили женский пол, однако из-за

этого они не были ненавистны своему народу. Цезарь был умерщвлен сторонниками

римской свободы, неоднократно вонзившими в его грудь кинжалы не потому, что он был

страстный любовник, но потому, что он насильно присвоил себе господство.

Может быть кто-нибудь, подтверждая мнение Макиавелли возразит мне, что царей

изгнали из Рима после того как было нарушено целомудрие Лукреции. Но я отвечу на это,

что не любовь молодого Тарквиния к Лукреции, но насильное принуждение к любви,