Анти-Зюгинг

Постепенно даже те, кто был рядом с Зюгановым, разочаровывались в нем, чему, конечно, способствовали и нравственные качества Геннадия Андреевича: необязательность, где-то полуправда, где-то прямое науськивание «Советской России», которая стала выполнять эту постыдную роль, и других газет, на того, кто вдруг почему-то с Геннадием Андреевичем не нашел общего языка. Это мы видели по Тулееву, по Селезневу, да и по мне, и по другим. Если кто-то имел отличную от его точку зрения, либо становился вровень с Геннадием Андреевичем и мог претендовать на то, чтобы занять достойное место в политической иерархии, срабатывал «закон курятника» — клюй ближнего, вали на нижнего и карабкайся наверх. Это еще называется методом «выжженной пустыни», он и возобладал. Вдруг, по каким-то причинам Геннадию Андреевичу не захотелось, чтобы рядом с ним были люди, которые могли бы стать кандидатами в президенты, могли бы спорить с ним на пленумах, либо, став губернаторами, в чем-то могли оппонировать ему или полемизировать с ним. Трагедия партии и НПСР заключается в том, что один за другим объявлялись врагами видные деятели. Сначала был объявлен врагом Тулеев, потому что он выступил на одном из съездов НПСР и покритиковал Зюганова. Я сама присутствовала на этом съезде и могу подтвердить, что Тулеев сказал всю горькую правду о том, что в работе возобладали худшие методы ЦК КПСС. В Компартии Российской Федерации правит бал команда стариков, которые уже не могут ориентироваться в сегодняшнем дне. Избирая губернаторов, КПРФ вроде помогает, а потом бросает их, и только требует, чтобы они ходили отчитываться на партийных собраниях вместо того, чтобы помочь им вытаскивать регион, потому что люди живут здесь и сейчас, они не могут ждать светлого будущего, которое им обещает Геннадий Андреевич, и что-то для них сделать нужно уже сегодня. Потом Лапшин ушел, хотя мы же понимаем, что Аграрная партия была всегда рядом. Ушел Говорухин, и я знаю, что сегодня он очень негативно относится к Геннадию Андреевичу и к руководству КПРФ.

— Хотя, помните, на президентских выборах в 1996 году Говорухин был доверенным лицом Зюганова и сражался, как лев, когда Зюганову не дали выступить по телевидению?

— Совершенно верно! Почему я и говорю: не может быть такого, что один Геннадий Андреевич прав, а все вокруг не правы. Когда такая ситуация возникает, начинаешь анализировать, что же происходит. И становится ясно: возобладал метод «выжженной пустыни» — раз я поднялся, надо расчищать поле для себя. Что это? Нравственные качества самого Геннадия Андреевича или — мы же понимаем, что короля играет свита, — это его окружение начало шептать ему на ушко? Но для меня он погиб как человек, когда я увидела, что он делает это, то есть расчищает поле. Выходит, он прошел огонь, воду, но не смог преодолеть медные трубы. Возобладало желание сохранить статус-кво, сохранить себя, сохранить партию, которая сегодня очень удобно устроилась в оппозиции, фактически ни за что не отвечая, вечно критикуя, но теряя доверие населения.

Я об этом говорила на пленумах, очень переживала, что, допуская ошибки в тактике, мы фактически предаем коммунистов. Их уже один раз предал Горбачев, неужели теперь второй раз предаст Геннадий Андреевич Зюганов? Но где-то, мне кажется, на каком-то этапе (можно только догадываться, какие к этому были поводы) либо Геннадий Андреевич струсил, либо ему предъявили какие-то компроматы на него, либо вот это дремавшее в нем стремление сохранить себя заговорило в нем, наконец, в полную силу, но собственное Я затмило интересы России. Я так считаю. И тогда был взят курс на то, чтобы любой ценой избавляться от всех, кто имел другую точку зрения, кто имел влияние на партию, кто в этой ситуации мог потеснить Геннадия Андреевича. Вот здесь, мне кажется, произошел этот водораздел.

В том составе Думы, когда мы имели почти контрольный пакет голосов, более чем треть красных губернаторов, то есть когда власть почти была в руках оппозиции, я ведь сколько раз говорила тогда Геннадию Андреевичу, сколько выступала на пленумах, что не воспользоваться таким шансом просто грешно. А чем занимались мы? Через каждые шесть месяцев — «доверие-недоверие», «доверие-недоверие», понимая, что после вынесения недоверия правительству пьяный президент распускает Государственную Думу, и мы оставляем Россию с ним один на один. А потом опять начинаем выборную кампанию, не представляя, что и как будет дальше.