Анти-Зюгинг

— Этим законом мы повышаем возраст половой неприкосновенности, делаем уголовно наказуемым половые контакты и развратные действия с мальчиками и девочками, не достигшими 16-летнего возраста, вводим квалифицирующие признаки в ряд составов преступления, как совершение преступления организованной группой, из корыстных побуждений, повторно, родителями или иным лицом, которое должно оберегать ребенка. За все это мы ужесточаем меры ответственности, повышаем санкции, переводим ряд преступлений в отношении растлителей детей из категории легких в основном в тяжкие или средней тяжести и соответственно утяжеляем наказание за них. Вводим понятие детской порнографии, вводим в самостоятельный состав преступление, которое предусматривает уголовную ответственность за вовлечение или использование детей в порносъемках, устанавливаем очень жесткую уголовную ответственность, реальное лишение свободы, уходим от всяких штрафных санкций, как сейчас: или лишение свободы до двух лет или штрафные санкции. Вот все педофилы у нас по всем амнистиям и выходили на свободу в первую очередь. Мы делаем это невозможным. Более того, вводим новый состав об уголовной ответственности за распространение среди детей порнографической и другой развращающей продукции. Меняем понятие проституции и делаем уголовно наказуемым не только содержание притонов для занятий ею, но и содержание любых помещений — саун, салонов, роскошных бань. Если только там установлен факт проституции, то владелец этих салонов и бань тоже должен нести ответственность. Вот за все эти поправки мы и подверглись жесточайшей травле со стороны преступных кланов.

Потом головным комитетом по этому законопроекту был назначен Комитет по законодательству, а наш комитет стал соисполнителем. И вот тут с нашим законопроектом стали твориться чудеса. После первого чтения Комитет по законодательству вдруг начал келейно править его, опять возвратился к возрасту 14 лет, опять поменял понятие проституции, фактически снизив все, что можно, по детской порнографии. Я благодарна Любови Константиновне Слиске за поддержку. Что бы о ней ни говорили, но в истории с этим законопроектом она повела себя достойно.

25 декабря 2002 года, как раз перед самым Новым годом, в Государственной Думе произошел первый прецедент, когда мы объявили недоверие головному комитету. Постановлением Государственной Думы отобрали у него этот законопроект и создали специальную межфракционную комиссию. Возглавила ее Любовь Константиновна Слиска, а я стала ее заместителем. Комиссии поручили дальнейшую работу по этому законопроекту. И уже буквально в 20-х числах июня 2003 года мы приняли законопроект во втором чтении, невзирая на яростное сопротивление представителя президента. Сам президент — мы вели с ним переговоры по этому вопросу — готов подписать закон, но окружение его делает все для того, чтобы этого не случилось. Сейчас готовим законопроект на третье чтение. Если только я доведу его до логического конца, он будет принят Думой и подписан президентом, буду считать, что свой нравственный долг перед моими избирателями я выполнила.

Все то время, как шла к этому закону, как вела его, какие преграды приходилось преодолевать, я вспоминала каждый раз недобрыми словами Анатолия Ивановича Лукьянова за то, что его комитет сделал в том составе Государственной Думы. Поэтому когда Зюганов стал требовать, чтобы я оставила пост председателя Комитета по делам женщин, семьи и молодежи, я сказала: ради одного toro мне стоило сохранить комитет и остаться его председателем, чтобы этот стратегически важный для будущего России закон был принят. Либо мы станем обществом проституток, либо молодежь с легкостью превратится в торгующих собой, либо мы все же будем иметь другое, то есть нравственно здоровое поколение. Вот о чем я думаю.

Извечный вопрос: я о себе или о народе и государстве российском?

— Светлана Петровна, давайте вернемся к основной теме нашей беседы. Судя по сказанному, вас не удовлетворяет парламентская деятельность КПРФ?