Анти-Зюгинг

— Естественно, потому что, с одной стороны, бесконечное «доверие-недоверие», а с другой — много было упущенных возможностей. Нужно было нарабатывать позитивный потенциал для России, расширять сферу своего влияния, учитывая, что мы контролируем бюджет. Позиция фракции — мы против бюджета, а надо было бороться за выделение средств для красных регионов, чтобы поддержать красных губернаторов, чтобы они видели: мы не просто посадили их во власть, но мы боремся за них реально, помогаем, поддерживаем. Нужно было вползать во власть любой ценой, количество превращая в качество. Вместо этого бесконечное перетягивание каната — «доверие-недоверие», и все это кончилось тем, что в 1999 году Геннадий Андреевич Зюганов с Компартией Российской Федерации набрал всего одну четвертую часть мест в Государственной Думе. С половины до одной четвертой скатился. Но и после этого никаких выводов, к сожалению, сделано не было.

И вот тут уже вторая очень важная проблема, связанная с секретарями областных и краевых комитетов партии. На мой взгляд, партийные списки сыграли злую шутку и с ними. Почему Геннадий Андреевич до последнего времени, невзирая на все те глупости, все же пользовался поддержкой, прежде всего, региональной партийной элиты? Срабатывало желание ее представителей попасть в партийный список, занять там проходное место. Если ты настроен лояльно, если ведешь себя «правильно», ты окажешься в этом списке. И, понимая, что происходит в партии, что она постепенно разрушается и разваливается, что разваливают ее не рядовые коммунисты, а сама верхушка, — региональная партийная элита, тоже думая о месте под солнцем, стала закрывать глаза на все это, не замечать промахов и ошибок. Каков был ее ответ на извечный вопрос — я о себе или о народе, о государстве российском? В этой ситуации своя рубашка оказалась ближе к телу. На мой взгляд, и в этом тоже заключается причина трагедии партии.

После выборов в 1999 году, когда стало ясно, что Компартия контролирует в Думе только четверть голосов, чего для принятия любого решения не хватает, я не раз встречалась с Геннадием Андреевичем, говорила: пока не поздно, надо начать диалог с Райковым, с другими, формировать депутатскую группу из числа одномандатников, найти к ним ключ, не отторгать, не объявлять их врагами, а все же побороться за них, во им того, чтобы без оппозиции нельзя было решить ни один вопрос. «Нет, они враги, они мыслят не так»... В общем, кто не с нами, тот против нас. Вот это высокомерие, приверженность теории «выжженного поля», когда только я наверху и таким путем место сохраняю, пренебрежение ко всем, кто имеет другую точку зрения, вместо кропотливой работы, вместо желания убедить, доказать, сыграли негативную роль. Политик тот, кто равнодушных людей делает своими сторонниками, а врагов — хотя бы нейтрализует. Тот же, кто плодит врагов, рано или поздно сталкивается со многими проблемами. Умение плодить врагов сыграло с руководством КПРФ злую шутку. Возобладало откровенное комчванство: вот мы сидим здесь, в Государственной Думе, мы во всем правы, а все остальные — не правы. Даже тех, кто к партии был настроен хорошо, оттолкнули. Сейчас в этом составе Думы КПРФ находится в жесткой изоляции. Есть, правда, Харитонов со своей Аграрно-промышленной группой, но мы же понимаем, как эта группа создана, что это все одно и то же. И у оппозиции 140 голосов на все про все.

И где-то, мне кажется, на каком-то этапе Геннадий Андреевич понял, что за власть ему бороться не надо, что его устраивает статус-скво. И если проанализировать его тактику, логику его действий, то станет ясно, как день: он стал работать на себя, чтобы сохранить небольшую партию, сохранить себя как лидера этой партии, ни в коем случае не бороться за большинство в Государственной Думе и не побеждать на выборах президента. Это своего рода политический бизнес.

— Это печально, но я рада это слышать от вас, потому что я написала об этом еще в 1995 году в книге «Тот, кто не предал», а вы тогда со мной не согласились. Это и понятно: вы в 93-ьем году уехали после расстрела к себе в Приморье, а я каждый день наблюдала их стратегию и тактику в Государственной Думе, и мои выводы основывались на увиденном. И вот теперь вы на собственной практике убедились, что все обстоит действительно так, как я тогда писала, и как теперь говорите вы.