АнтиБожественная комедия 8

- Угомонись, юноша, - мягко ответил Одиссей. – Знамо дело. Из царства Аида многие выходили, но как поверить, что стоящий пред нами Ахилл, настоящий Ахилл…

- У, сука! Чревовещатель, нахуй! – рявкнул внезапно Ахиллес и мощным подзатыльником отправил удивленного Одиссея на пол, после чего, задрав ногу, показал ему пятку, где белел шрам от предательской стрелы Париса. – Видишь? Конь, бля! Пенелопоёб!

- Какое изящное ругательство, - вставил я, пытаясь приглушить смех невнятным хмыканьем. Но Менелай мог себя не ограничивать и громко расхохотался, когда Ахиллес пнул царя Итаки носком в ребра.

- Верно, славный Ахилл. Буйный и здоровый. Твоя помощь будет нам кстати!

- Нет, Менелай, - ответил грек. – Я здесь ради другой цели. Аид отпустил меня, чтобы я помог Филоктету наказать убийцу.

- Да, этот выродок должен понести наказание, - хрипло ответил Одиссей, когда его подняли с земли, отряхнули и сунули в руки кубок с вином. – Из-за него мы здесь страдаем столько времени.

- Из-за собственного уебанства вы страдаете. Не в этом смысл, - пробасил Ахиллес. – Думаете, что война закончится, когда Парис падет? Вы и представить не можете, что будет, когда Троя падет. А мне уже похуй! АХАХАХАХА!

- Первый раз его шутка в тему, - улыбнулся я, наблюдая за тем, как Ахиллес разносит бывших соратников.

- Все его шутки в тему, лысый, - усмехнулась Астра. – Особенно, когда тебя Падший педик соблазнял.

- Ну ебана. Давай опять вспоминать эту хуйню, - кисло поморщился я и вздрогнул, когда мозг услужливо выдернул воспоминания из общей массы мыслей. Думать об этом не хотелось и я, тихо кашлянув, вклинился в перепалку между греками. – Хорош говниться, человеки. Вам уже дали понять, что Ахиллес не будет тут за вас все решать и разгребать. Не уберегли мужика, значит проебались. А вот Париса мы еще покараем. Так, что он, сука, вовек не забудет гнев Ахиллеса. Но нет, вы стоите и говнитесь, хотя перед вами тот, кто погиб из-за вашего распиздяйства. И что? Спросил ли его кто-нибудь, кроме сына и Филоктета, каково ему в Аиде? Хуй там, прощелыги ебучие. Вы, как гнилые монархи из «Игры Престолов», а Одиссей так вообще – Ебанис Баратеон, ушлый братец Станиса, зачатый престарелой карлицей и Мизинцем.

- О чем он? – тихо спросил Неоптолем, обращаясь к Филоктету. Грек робко усмехнулся в ответ.

- Не знаю, но говорит уверено. И… мне кажется, что правильно.

- Короче, быдлы вы ебаные. Забудьте уже про Ахиллеса и разбирайтесь с этим говном сами. Хотя… вам еще предстоит поднасрать друг другу. Охуение гарантирую, - запальчиво закончил я и отошел в сторону, к молчащей Астре.

- Ну ты выдал. Чисто Опра Уинфри, - улыбнулась рыжая. – Сомневаюсь, что они поняли твою аналогию с «Игрой престолов», но говорил ты, как муж, а не вероломный пиздюк.

- Ради тебя и старался, - ответил я, попутно показывая Ахиллесу большой палец. – А то накинулись на него, как педерасты, блядь, на свежий сракотан. Ну нахуй. Друзей в обиду я не дам.

- Спасиб, поляк, - тихо пробасил Ахиллес, подходя ближе. – Спасиб.

- Говно вопрос, дружище. Так что? Идем Парису пизды давать или как?

Вылазка была назначена на первый час после полуночи. Так решил Ахиллес, которого слушали беспрекословно все и вся. Виной всему, конечно же, послужила перепалка с царем Итаки, которого могучий грек без особых проблем уложил на землю взмахом ладошки. С другой стороны, только Ахиллес знал, как проникнуть в осажденный город так, чтобы не быть пойманным. Убить его, на сей раз, было нельзя, ибо грек превратился в праведника. А вот помочь Филоктету направить историю на верный путь можно. Поэтому в грядущей вылазке решающую роль предстояло сыграть именно моему предку.

Помимо него, вызвался и Неоптолем, чем вызвал одобрительное ворчание отца, влепившего отпрыску подзатыльник, но признавшего, что помощь сына будет кстати. Итогом короткого собрания стало известно, что в Трою проберется наша троица и двое смертных; Филоктет и Неоптолем, которого я для краткости именовал Нео. Юному греку это нравилось, хоть он и корчил рожи поначалу. А потом даже стал откликаться, так и не понимая, чего я хохочу каждый раз, когда отмахивался ладошкой от мух, кружащих в лагере жуткими, гудящими тучами.

И вот, стоило часовым в лагере смениться, как наша небольшая, интернациональная группа выдвинулась в путь. Впереди шел Ахиллес, обладающий не только удивительной силой, но и способностями любого небесного жителя. Следом за ним крался Филоктет, сжимая в руках легендарный лук Геракла. Потом Неоптолем, облаченный ради такого случая в новые доспехи, и Астра, закрывшая рыжие волосы платком. А венчал все это безобразие я, ибо был по-прежнему пухлым, страдал одышкой и частенько ругался себе под нос. Ахиллес справедливо решил, что если на нас кто и нападет сзади, в первую очередь им придется сражаться со мной, а уж я шум точно подниму. И не поспоришь ведь с гением тактики и стратегии.