АнтиБожественная комедия 8

Мы же с Астрой шли в самом конце и поражались тому, как изменился наш друг. Сейчас по залам троянского дворца шел настоящий олимпиец, живой бог, могучий и суровый, как суть. Перепуганные сонные люди, увидев его лицо, падали на землю и принимались биться в припадках. Они молили богов о пощаде, молили их забрать душу Ахиллеса обратно в Аид. Но грек медленно шел к своей цели – внушительным деревянным вратам, ведущим в обитель царской семьи Трои.

- Парис! – заорал он, когда двери, не выдержав натиска грека, рухнули внутрь помещения, подняв кучу пыли. – Где ты, сука?

- Сомневаюсь, что он выскочит сейчас из-за угла и скажет «Дратути», - съязвил я, но Ахиллеса это не остановило. Он набрал в грудь воздуха и повторил вопрос.

- Парис!

- Иди на хуй! – ответом ему был противный писк, донесшийся из глубины темного помещения. Грек рыкнул и, расталкивая бегущую к выходу толпу слуг, двинулся вперед, попутно разминая кулаки.

- Что-то на Париса голос не был похож, - задумчиво вставила Астра. Я, кивнув, согласился с ней. – На Играх он был весь такой пафосный, манерный, а тут просто какая-то баба пищит.

- Так и есть, - пробасил устало Ахиллес, подходя к нам и бросая на пол тощую девушку с безумным взглядом. Та дико засмеялась и, изогнувшись на полу, выдала умопомрачительную тираду.

- Ахиллес пьет урину. Глотает жадно и не вытирает бороду.

- Это, блядь, что за ебанько? – нахмурилась Астра. – Хотя, шмотки у нее дорогие. Не чета слугам.

- Это Кассандра, - скрежетнул зубами Филоктет, доставая из-за пояса острый нож. – Троянское отродье.

- Кто? – не поняла рыжая и повернулась за разъяснениями ко мне.

- Дочь Приама, царя Трои, - пояснил я, с жалостью смотря на девушку. Та утробно хохотнула и вцепилась в ногу Ахиллеса.

- Он пришел из тени, чтобы свершить мщение. Парис падет, Троя падет и будет разорена. Ха! Неудачники злоебучие!

- Она ебнутая, - фыркнул Филоктет. – Определенно. Надобно её убить!

- Она больна, дружище, - ласково ответил я, положив руку на плечо предка. Тот повернулся в мою сторону и я увидел, что глаза его куда безумнее бедной Кассандры, которая по-прежнему несла чепуху и ругалась грязными пророчествами. Филоктет нахмурился и, скинув мою руку с плеча, наклонился к девушке и приставил нож к её горлу.

- Её надо убить. Она приносит беды!

- Филоктет, - прошептала Кассандра. – Славный Филоктет. Не чета греческим уебкам, да? Да.

- Герои не убивают безумных женщин, которым нужна помощь, - тихо вставил я. – Убери нож, дружище. Герои сражаются с теми, кто им по силам. Кассандра безумна и её ждет иная судьба. Она обманула Аполлона и он наслал на неё безумие.

- Тогда убить её, значит проявить милосердие, - с вызовом ответил Филоктет. Я видел, как дрожит его рука, а губы искривились от гнева.

- Не тебе это решать. И не мне. Мы пришли за Парисом, а не за больной и несчастной девушкой. Сам посмотри. Она не понимает, что несет.

- Хуй сосешь, губой трясешь, - ответила Кассандра, заглядывая в глаза Филоктету. Тот вздрогнул и медленно убрал нож.

- Ты прав, Збышек. Герои не убивают женщин. Не таких, как она, - тихо сказал он, отходя в сторону. Кассандра, получив свободу, резво бросилась в глубину палат, откуда, чуть позже донесся её дикий смех вперемешку с руганью. Филоктет вздохнул и посмотрел на меня с благодарностью. – Герои не убивают женщин.

- А Париса убивают, - злобно заворчал Ахиллес и, махнув рукой, приказал нам следовать за ним. Впереди маячила знакомая, мускулистая фигура троянского принца, который тщетно силился натянуть лук.

Увидев Ахиллеса, он побледнел, затрясся, словно в лихорадке, и рухнул на колени. Глаза Париса почти вылезли из орбит, превратив его в героя Арнольда Шварценеггера из фильма «Вспомнить все». Он открывал и закрывал рот, как рыба, которую выбросила на берег безжалостная рука рыбака. А когда Ахиллес подошел к нему вплотную, издал слабый, клокочущий и полный ужаса вскрик.

- У, сука! – пробасил Ахиллес, вздымая вверх кулак, и ехидно рассмеялся, когда лицо Париса перекосила жуткая гримаса, а в глазах застыл первобытный ужас.

- АЯ-ТА? – визгливо воскликнул он, впиваясь в руку грека обломанными ногтями. – АЯ-ТА-ТА!

- Чё эт с ним, поляк? – спросил Ахиллес, выпуская от неожиданности грязную тунику испуганного троянца. – Срать хочет?

- Ага. Через рот, - кивнул я. – Напугал ты его, дружище. До усеру.

- АИВХВХТЯ-ТА.

- Ишак, бля. Яйценюх, нахуй, - резюмировал Ахиллес и коротким ударом под печень, отправил Париса на пол. – Мерзость, дрянь и дерьмо. Кочет, нах.

- Ты же мертв, - более внятно произнес Парис. – Я убил тебя. Из лука!

- Ты из хуя-то в пизду хуй попадешь, - усмехнулся грек и надсадно рассмеялся. – АХАХАХАХА! А я вот, живой. За тобой пришел, сука!

- Нет, нет, - замотал головой троянец. – Не может быть. Это видение, призрак.