Античная лирика

Изображая Медею, преступницу, в сердце которой
С ревностью к мужу любовь к детям боролась,
большой
Труд приложил Тимомах, чтобы выразить оба противных
Чувства, рождавших то гнев, то сострадание в ней.
То и другое ему удалось. Посмотри на картину:
Видишь, как в гневе слеза, в жалости злоба
сквозит!
"Этой борьбы мне довольно, — решил он, — то дело Meдеи,
Не Тимомаховых рук, детскую кровь проливать".

Диогену

Старится временем даже и медь. Но и целая вечность
Не уничтожит отнюдь славы твоей, Диоген,
Ибо один ты о жизни правдивое высказал мненье,
Смертным легчайший из всех жизненный путь
указан.

ОНЕСТ

О сатировской драме

Вакх изобрёл этот род поучения музы игривой,
Сам по себе, Сикион, шествуя в сонме харит.
И в порицаньях своих он приятен, и жалит он смехом,
И, опьянённый вином, разуму учит граждáн.

"На Геликон восходя..."

На Геликон восходя, я немало трудился. За это
Был Гиппокрены ключом сладостным я напоён.
Так и труды, и стремление к знаньям способны
доставить
Муз благосклонность к тебе, если ты цели достиг.

АВТОМЕДОНТ

"Жизнь береги, человек..."

Жизнь береги, человек, и не вовремя в путь не пускайся
Ты через волны морей; жизнь ведь и так недолга.
Ты, злополучный Клеоник, на Тасос богатый стремился
Раньше с товаром прибыть; вёз Келесирии груз,
Вёз ты, Клеоник, товар; и когда заходили Плеяды,
Вслед за Плеядами ты канул в морскую волну.

"По вечерам, за вином, мы бываем людьми..."

По вечерам, за вином, мы бываем людьми; но как только
Утро настанет, опять звери друг другу мы все.

"Я пообедал вчера козлиной ногою и спаржей..."

Я пообедал вчера козлиной ногою и спаржей,
Жёлтой и вялой: давно срезали, видно, её.
Но побоюсь я назвать пригласившего, это опасно:
Страшно мне, как бы опять он не позвал на обед.

ФИЛИПП ФЕССАЛОНИКСКИЙ

На Фидиева "Зевса"

Бог ли на землю сошёл и явил тебе, Фидий, свой образ,
Или на небо ты сам, бога чтоб видеть, взошёл?

"Старая грымза Нико увенчала могилу Мелиты..."

Старая грымза Нико увенчала могилу Мелиты,
Девушки юной. Аид, где ж справедливость твоя?

"Труп Леонида кровавый увидевши..."

Труп Леонида кровавый увидевши, Ксеркс-победитель,
Дивную доблесть почтив, сам багряницей одел.
Мёртвый тогда возгласил спартанский герой незабвенный:
"Нет, не приму никогда должной предателю мзды!
Щит — украшенье могиле моей: прочь персидское платье!
Я спартанцем хочу в царство Аида прийти".

"Прежде погаснет сияние вечных светил небосклона..."