Можно ль меру иль стыд в чувстве знать горестномПри утрате такой? Скорбный напев в меня,Мельпомена, вдохни, - ты, кому дал ОтецЗвонкий голос с кифарою!Так! Ужели ж навек обнял КвинтилияСон? Найдут ли ему в доблестях равногоПравосудия сестра — Честь неподкупная,Совесть, Правда открытая?Многим добрым сердцам смерть его горестна,Но, Вергилий, тебе всех она горестней.У богов ты, увы, с верой не вымолишьДруга, что ты доверил им!И хотя бы умел лучше Орфея тыСладкозвучной струной лес привораживать,Оживишь ли черты лика бескровного,Раз Меркурий, не знающийСнисхожденья к мольбам, страшным жезлом своимУж коснулся его, чтоб приобщить к теням?Тяжко! Но перенесть легче с покорностьюТо, что нам изменить нельзя.
К Лидии
Реже по ночам в запертые ставниРаздаётся стук молодёжи дерзкой,Чтоб прервать твой сон, и покой свой любитДверь на пороге,Что она легко покидала прежде.Стала слышать ты реже всё и реже:"Сна лишён тобой я, - ужель спокоен,Лидия, сон твой?"Увядая, ты по лихим повесамВ свой черёд всплакнёшь в уголке безлюдномПод напев ветров, что ярятся пущеВ ночь новолунья;И в тот час, когда любострастья пламень,Что в обычный срОк кобылицу бесит,Распалит тебя, ты возропщешь, плача,В горьком сознанье,Что и плющ и мирт лишь в красе зелёнойЦенит молодёжь, предавая воле!Спутника зимы — ледяного ветрцЛистья сухие.
Квинту Элию Ламию
Во славу музам горесть и груз тревогВетрам отдам я. По морю КритскомуПусть горечь дум моих развеют.Буду беспечен и глух. Не слышу,Какой властитель Арктики громы шлёт,Пред кем трепещет царь Тиридат. О ты,Пимплея, муза ликованьяЧистых ключей, увенчай, сплетаяЦветы в гирлянду, милого Ламия.Коль слово косно, так славословь со мной,Под хор сестёр лесбосским плектром —Песнею Ламия обессмерти!
Силен на осле. Мозаика из дома П. Прокула в Помпеях. Неаполь, музей.