Античная лирика

Ты теперь, Ювенал, быть может, бродишь
Беспокойно по всей Субуре шумной,
Иль владычной Дианы холм ты топчешь:
Понукает тебя к порогам знати
Потогонная тога, и томишься
Ты, всходя на Большой и Малый Целий.
Я ж опять, декабрей проживши много,
Принят сельскою Бильбилой родною,
Что горда своим золотом и сталью.
Здесь беспечно живём в трудах приятных
Мы в Ботерде, в Платее — кельтиберских
То названия грубые местечек.
Сном глубоким и крепким сплю я, часто
Даже в третьем часу не пробуждаясь:
Отсыпаюсь я всласть теперь за время,
Что всё тридцать годов недосыпал я.
Тоги нет и в помине; надеваю
Что попало, с поломанных взяв кресел.
Я встаю — уж очаг горит приветно
Кучей дров, в дубняке соседнем взятых.
Всё уставила ключница горшками.
Тут как тут и охотник. Ты такого
Сам не прочь бы иметь в укромной роще.
Оделяет рабов моих приказчик
Безбородый — он всё остричься просит.
Так и жить я хочу и так скончаться.

"Рощица эта, ключи, и сплетённого сень винограда..."

Рощица эта, ключи, и сплетённого сень винограда,
И орошающий всё ток проведённой воды,
Луг мой и розовый сад, как в Пестуме, дважды цветущем,
Зелень, какую мороз и в январе не побьёт,
И водоём, где угорь у нас приручённый ныряет,
И голубятня под цвет жителей белых её —
Это дары госпожи: вернувшись чрез семь пятилетий,
Сделан Марцеллою я был этой дачи царьком.
Если бы отчие мне уступала сады Навсикая,
Я б Алкиною сказал: "Предпочитаю свои".

"Целых тридцать четыре жатвы прожил..."

Целых тридцать четыре жатвы прожил
Я, как помнится мне, с тобою, Юлий.
Было сладко нам вместе, было горько,
Но отрадного всё же было больше;
И, коль камешки мы с тобой разложим
На две кучки, по разному их цвету,
Белых больше окажется, чем чёрных.
Если горести хочешь ты избегнуть
И душевных не ведать угрызений,
То ни с кем не дружись ты слишком тесно:
Так, хоть радости меньше, меньше горя.

"Уник, ты носишь со мной единое кровное имя..."

Уник, ты носишь со мной единое кровное имя
И по занятьям своим близок и по сердцу мне,
В стихотвореньях своих ты только брату уступишь,
Ум одинаков у вас, но твоё сердце нежней.
Лесбией мог бы ты быть любим вместе с тонким Катуллом
Да и Коринна пошла б после Назона с тобой.
Дул бы попутный зефир, если ты паруса распустил бы,
Берег, однако же, мил так же, как брату, тебе.

ЭПИГРАММЫ, ПРИПИСЫВАВШИЕСЯ МАРЦИАЛУ

О сельской жизни