Античность: история и культура

<…> Изо всех государственных преобразований Перикла более всего недовольства у врагов Перикла и больше всего нападок на него в народных собраниях вызвали постройки. «Афинский народ, – кричали они, – теряет уважение эллинов, все ругают его за то, что он перенес общеэллинские деньги из Делоса в Афины. Оправдать эту меру перед нападающими было удобней всего ссылкой на опасность нападений варваров, из-за чего пришлось взять общую казну оттуда и хранить в неприступном месте. Теперь Перикл лишил нас и этого, и вся Эллада считает, что над ней совершают открытое насилие и распоряжаются деспотически: эллины видят, что средства, принудительно взыскиваемые с них для ведения войны, мы тратим на то, чтобы наш город, точно развратница, мог раззолотить и разубрать себя, обвешавшись дорогими камнями, статуями и храмами, стоящими тысячи талантов». В ответ на это Перикл объяснял народу, что афиняне не обязаны давать своим союзникам отчет в расходовании денег, так как афиняне сражаются за них и отражают нападения варваров. Союзники же не выставляют ни конницы, ни кораблей, ни гоплитов, а только вносят деньги; ясно, что эти деньги принадлежат уже не тем, кто их платит, а тем, кто их получает, если только они выполняют то, за что им платят деньги. Государство в достаточной мере обеспечено всем, что нужно для войны, поэтому оно правильно поступает, тратя свои средства на то, что, будучи выполнено, даст ему вечную славу, а пока выполняется, дает афинянам готовые средства к существованию, так как эти мероприятия требуют применения всяческих ремесел и нуждаются в самых разнообразных работах. Ни одна специальность не остается при этом неиспользованной, ни одни руки не остаются в бездействии. Благодаря этому почти все государство может себя содержать на жалованье, одновременно и украшая себя и удовлетворяя свои насущные потребности. И действительно, люди, бывшие в цветущем возрасте и в расцвете сил, получали свое пропитание из государственных средств в вознаграждение за военную службу; но Перикл не хотел, чтобы чернь, не сражающаяся в строю и занимающаяся ремеслом, оставалась без государственной поддержки, и в то же время считал нежелательным, чтобы она получала деньги, ничего не делая и проводя время в праздности.

2. РЕЧЬ ПЕРИКЛА НА ПОХОРОНАХ ПАВШИХ ВОИНОВ

Фукидид, II, 37, 38

Наш государственный строй не подражает чужим учреждениям; мы сами, скорее, служим образцом для некоторых, чем подражаем другим. Называется этот строй демократическим, потому что зиждется не на меньшинстве, а на большинстве. По отношению к частным интересам законы наши представляют равноправие для всех; что же касается политического значения, то у нас в государственной жизни каждый им пользуется предпочтительно перед другими не в силу того, что его поддерживает та или иная политическая партия, но в зависимости от его доблести, стяжающей ему добрую славу в том или ином деле; равным образом скромность знания не служит бедняку препятствием к деятельности, если только он может оказать какую-либо услугу государству… Одним и тем же лицам можно у нас заботиться о своих домашних делах и заниматься делами государственными, да и прочим гражданам, отдавшимся другим делам, не чуждо понимание дел государственных. Только мы одни считаем не свободным от занятий и трудов, но бесполезным того, кто вовсе не участвует в государственной деятельности.

3. «СОВЕТ И НАРОД ПОСТАНОВИЛИ…»

(Постановление народного собрания Халкиды и Афин после подавления афинянами попытки халкидян выйти из Морского союза)

По следующим пунктам пусть принесут присягу совет и судьи афинян: я не изгоню халкидян из Халкиды и не разорю их города, и честного человека без суда и без постановления народа афинского не лишу гражданских прав, не накажу изгнанием, не арестую, не убью, не отниму ни у кого денег, не поставлю на обсуждение приговора ни против общины, ни против какого-либо частного лица без предуведомления. И когда придет посольство, я по мере возможности помогу ему получить аудиенцию у совета и народа в течение 10 дней, когда буду состоять пританом. Это я буду соблюдать по отношению к халкидянам, если они будут повиноваться народу афинскому <…>

По следующим пунктам пусть принесут присягу халкидяне: я не изменю народу афинскому ни хитростями, ни происками какими-либо, ни словом, ни делом и не послушаюсь того, кто задумает изменить. И если кто-нибудь изменит, я сообщу афинянам. И подать я буду вносить афинянам такую, какую выхлопочу от афинян. И союзником я буду насколько могу лучшим и добросовестным. И народу афинскому буду помогать и содействовать, если кто-нибудь будет наносить обиду народу афинскому, и буду повиноваться народу афинскому. Пусть принесут присягу из халкидян все совершеннолетние. А если кто не даст присяги, тот да будет лишен гражданской чести и пусть имущество его будет конфисковано…