Античные цари

Моряки не теряли из виду друг друга и до рези в глазах обшаривали взглядами сверкавшие голубые просторы, чтобы не пропустить царевну на каком-то явно безумном белом быке.

Но море казалось совершенно пустынным. Встреченные моряки, с еще очень редких торговых судов, отвечали со смехом, что никаких животных так далеко от берега течение никогда не заносит. А тем более – белых…

Вскоре корабли разошлись в разные стороны, и царевичи, как оказалось впоследствии, – расстались уже навсегда.

Потом, погодя, через много столетий, стало известно, что младшие братья Кадма, в поисках своей сестры, посетив разные острова и земли и нигде не найдя ее следов, – поселились в разных местах.

Страна, где остановился Феникс, где им были основаны города Сидон и Тир, – получила название Финикия, а где остался Килик – Киликия.

Третий же брат, Фасос, направился в северную часть Эгейского моря и поселился там, на прекрасном острове, которому тоже дал свое имя. Назвал его просто – остров Фасос.

Кадму же очень хотелось утешить старика видом возвращенной ему его любимой дочери. Кажется, Кадм дольше всех братьев не находил себе покоя. В своих скитаниях даже забрел на Балканский полуостров, вдоль и поперек прошагав всю обширную Фракию, Фессалию, – безрезультатно.

Почувствовав, что все поиски его ни к чему хорошему не приводят, что минуло уже много лет после того солнечного дня и слишком печального дня, когда ими был оставлен отцовский дом, – Кадм обратился к Дельфийскому оракулу, на ту пору известному уже на всем средиземноморском пространстве.

В Дельфах Кадму дали такой ответ: поиски Европы следует ему прекратить немедленно. Царевичу лучше всего обосноваться на новой земле, поскольку он не в состоянии явиться к старику-отцу, так и не исполнив его повеления.

Где же быть новому поселению, – на то укажет ему своим поведением корова, которую путники увидят сразу же после выхода из святилища.

Оставив стены священного места, Кадм уже был готов отдать приказ искать корову, однако ничего не успел сказать: корова паслась среди зеленого луга, на виду у всех!

Царевич последовал за коровой, которая довольно быстро продвигалась вперед, в поисках наиболее подходящей травы, размахивая хвостом и мотая своею рогатою головою.

Так продолжалось довольно долго. Но когда на небе погасло солнце, и над лесом загорелась первая синеватая звезда, – корова, наконец, остановилась. Она подогнула в коленных суставах передние ноги, потом задние, и со спокойным вздохом опустилась посреди буйных зарослей. Из зеленого моря торчала лишь рогатая ее голова.

Корова мирно пережевывала траву, которой успела набить себе почти весь желудок…

Кадм оглянулся вокруг.

Он оказался в глухом и лесистом месте. Высокий скалистый берег огибала голубая лента неизвестной ему реки. Над водою вздымался легкий пар, а в зарослях у реки кричали какие-то неугомонные птицы, не обращая внимания на то, что у соседей всякий говор давно притих, что все живое спряталось и даже уснуло.

Земля вокруг возвышенного места показалась царевичу весьма плодородной, о чем свидетельствовали роскошные травы и склонившиеся под тяжестью плодов вековые деревья.

Царственный юноша окликнул своих приотставших спутников, поцеловал в их присутствии землю и объявил им всем:

– Здесь построим город. Живо отправляйтесь на охоту и поскорее доставьте мне жертвенных животных.

Несколько спутников удалилось, сгорая от нетерпения как можно скорее исполнить повеление капризного царевича. Однако они долго не возвращались, почему Кадм послал вслед за ними еще и всех остальных молодых людей, а поскольку они где-то тоже замешкались, – он рассердился и отправился на их поиски лично.

Кадм не успел отойти далеко от того места, предназначенного им для непременного жертвоприношения. Он спустился к реке, намереваясь заодно поглядеть, какое в ней дно, измерить всю глубину реки, – и неожиданно наткнулся на загадочное отверстие в каменной стене.

Кто-то вроде шепнул царевичу, что надо-де посмотреть, куда ведет это отверстие, и он тут же очутился перед входом в пещеру. Под каменным сводом лежали тела уже мертвых спутников, а чуть подальше, но тоже в пределах пещеры, высилась уродливая фигура страшного дракона.

Кадм невольно сжал в своих руках тяжелое копье, с которым уже не расставался, кажется, ни днем ни ночью, с того самого мгновения, как сошел с корабля на землю.

Дракон тоже заметил гостя.

– Входи, входи! – заговорил он вдруг человеческим голосом.

Леденящие душу слова, казалось, вырывались прямо из драконовой пасти, не иначе. Еще там сверкнуло несколько рядов острейших зубов, сквозь которые ударило снопом жаркого, сильно насыщенного пламени. На голове у чудовища дыбились красные гребни, какое-то подобие гигантских петушиных, а в такт их движениям извивались и развивались кольца шумного, гремящего даже, змеиного хвоста.

– Вот кто убил моих друзей! – закричал вне себя от распиравшей его ярости Кадм, направляя свое копье прямо в голову этого грозного чудовища.