Антихрист

С утверждением Христа как предтечи сущностно связано отрицание Его воскресения. Антихрист Соловьева, до конца развив мысль, что он есть последний и потому стоящий выше Христа, а Христос лишь его предтеча, все же не мог полностью успокоиться на этой мысли и полностью в ней утвердиться. Логическое рассуждение, что «го, что в порядке времени является после, то по существу первое», его не удовлетворило. Его все еще мучило сомнение: «А если?.. А вдруг не я, а тот галилеянин… Вдруг он не предтеча мой, а настоящий, первый и последний». Однако в каком случае Христос может быть началом и концом, Альфой и Омегой? Только в том, если Он жив, если смерть Его на кресте была не окончательной, но только преходящей, если она была преодолена; иначе говоря, если Христос воскрес. О умершем и не воскресшем Христе можно говорить только как о предтече, который был и прошел, но личной экзистенции которого в настоящем нет. Он живет в исторической памяти, в писаниях, в им провозглашенной религии, но лишь символически, не действительно, как каждый другой творец в своем произведении. Невоскрешение опровергает личную экзистенцию Христа в Церкви и исключает Его из исторической дей cm вит ельност и. И наоборот, если Христос преодолел смерть, если Он воскрес, то Он живет во веки веков: тогда Он живет в своей религии не символически, но своей личностью; тогда Его деятельность в истории не воспоминание, но постоянное настоящее. Воскресение — знамение, дающее возможность познать, кто есть Христос: только ли прошедший предтеча или всегда сущий Первый и Последний.

Потому антихрист Соловьева и сомневается — ведь, возможно, Христос все же нечто большее, нежели только предтеча, и делает весьма логический вывод: «Но ведь тогда он должен быть жив». И здесь вдруг для него становится понятным, как окончательно устранить это сомнение. Антихрист вскричал в своей ненависти: «Нет Его в живых, нет и не будет. Не воскрес, не воскрес, не воскрес! Сгнил, сгнил в гробнице, сгнил, как последняя…» Сгнивший Христос, вне сомнения, может лишь символически называться началом и концом. Включившись в судьбу ничтожнейшей твари и не преодолев ее, Он может быть только глашатаем всеобщего спасения, но не самим Спасителем. В таком случае каждый пришедший после Христа обоснованно может думать о себе: а может, и он является тем наивысшим и последним. Отрицание действительности воскресения есть самое серьезное отрицание божественности Христа и вместе оттеснение Его в ряды предтеч. Вот почему антихрист Соловьева и хватается за это последнее и весьма удачное средство. Этим он ничуть не отрицает своей веры в то, что Он — Мессия. Ведь Мессия не кто другой, как посланник Бога. Так почему Христос не может быть одним из пророков и святых, которых Бог посылал в мир? Почему Христос не может быть одним из этого длинного ряда посланников Божиих? Однако быть одним из посланников Бога — это одно, и совершенно другое быть самим Богом. Антихрист Соловьева не отрицает, что Христос есть Мессия; он только отрицает, что этот Мессия есть вместе и Сын Божий. А то, что он не является Сыном Божиим, указывает на то, что Он не воскрес, что сгнил в могиле, как все пророки и святые. Вера в то, что Христос есть Мессия, в сущности, то же самое, что и восприятие Его предтечей. Вот почему эта вера в антихристовом сознании прекрасно сочетается со строгим отрицанием Христа через отрицание Его воскресения. Вот почему антихрист не боится верить в Мессию, не отрекаясь этим ни от своего самолюбия, ни от своих стремлений возвыситься над Христом. Ведь каждого Мессию можно перегнать. В любое время Бог может послать другого, более могущественного, нежели предшествующий. Нельзя перегнать только того, Который есть всегда, Который есть Первый и Последний, который есть Бог.

Следовательно, не вера в Христа — Мессию отличительная черта христианского сознания, но вера в воскресение Христа. И наоборот, отрицание воскресения Христа есть неоспоримый знак антихристова духа. Если мыслить религиозно, вековечный враг Бога ведь прекрасно знает, что Христос воскрес. Но этого он никогда не признает и не провозгласит миру. Он может признавать историчность Христа, Его мессианство, Его бесконечное влияние на мировую историю, но он никогда не признает Его воскресения. Антихрист может принять участие в нашем Рождестве и стоять подле ясель; он может петь вместе с нами «Восплачьте, ангелы» в Великую Пятницу; однако он никогда не примет участия в Пасхальной процессии и никогда не возрадуется с нами при звуках «Радостного дня». Признать воскресшего Христа — значит признать Его тем Единственным, Который есть и Который должен прийти; это значит восславить Его и пред Ним дреклониться. Это может сделать даже самый грешный христианин. Но этого не может сделать «незапятнанной нравственности» антихрист. Идея воскресения — меч, разделяющий души.