Антиквар

Он покосился вбок, заметив в полумраке непонятное шевеление. В высоченном заборе из досок, ограждавшем стройку, был проём, как раз под «КамАЗ», оттуда в круг света от уличного фонаря насторожённо выдвинулась худая поджарая фигурка несомненно таджикского облика — из тех большей частью беспаспортных среднеазиатов, что массами спасались в Шантарске от лютой нищеты и прочих сложностей жизни на далёкой родине. Сторож… Он сделал ещё три шага вперёд — один другого короче, — всмотрелся в джип и осторожненько, негромко поинтересовался:

— Чего тут, э?

— Убери его, — раздражённо сказал Смолин Шварцу.

Шварц распахнул дверцу со своей стороны и довольно громко цыкнул:

— Иди, не отсвечивай! Тут люди героин вешают на точных весах, а ты под руку вякаешь… Сгинь!

Услышав про такое дело, худенький чернявый гастарбайтер преисполнился ужаса и, проворно пятясь, исчез за забором, явно не намеренный поднимать тревогу.

— Ну ладно, — сказал Смолин. — Ордена свои я, конечно, заберу, уж не посетуй…

— Да я понимаю…

— Ну вот и отлично. Всё остальное меня не интересует, поскольку — не моё. Пусть себе лежит и продаётся по возможности.

— А если она спросит… Мы же с ней и дальше будем общаться, наверняка… Она ж не говорила, что больше знать меня не знает, речь шла только о том…

Он замолчал, понурившись. Похоже, до сих пор питал надежды, что всё волшебным образом станет по-прежнему в один прекрасный миг. Смолин не собирался дискутировать с ним на эту тему — всё равно ничего не докажешь, все мы в этом возрасте были идиотами, романтиками, идеалистами…

— Вот и расскажи ей чистую правду, — сказал он. — Что на тебя налетел с подручными злой дядька Смолин, отобрал ордена и выспрашивал обо всём… Правду, Миша, говорить выгодно — когда ничего не выдумываешь, не запутаешься и не собьёшься…

Глава 5

БУДНИ И МАЛЕНЬКИЕ ПРАЗДНИКИ

Больше всего этот субъект отчего-то напоминал Смолину сельского учителя из глубинки: маленький, щупленький, с реденькими усиками и печатью некоторой интеллигентности на угреватом челе. Костюмчик паршивенький, галстук класса «Мерзаче» — классическая жертва рыночных реформ и прочих либеральных выкрутасов (причём, как положено, изрядно дравшая в своё время глотку в поддержку означенных реформ).

Полное впечатление, что незваный гость чуточку нервничал, — не озирался с затравленным видом и не вздрагивал от малейшего шороха, но явно не мог похвастать полным душевным спокойствием. Потёртый портфельчик он сначала поставил у стола, потом взял на колени, потом опять поставил…

Смолин, наблюдавший за ним с некоторым любопытством, сделал равнодушное лицо и с величайшим терпением сказал:

— Я так понял, у вас ко мне дело?

— Да, посоветовали вот… Простите, не знаю вашего имени-отчества…

— Василий Яковлевич. А ваше?

— Евтеев Николай Петрович… Из Предивинска… Я тут хочу кое-что продать, а вы, я слышал, покупаете…

Смолин сидел с равнодушным лицом, но мысли, как обычно в такой ситуации, мельтешили с феерической быстротой и проворством. Предивинск располагался на севере области — райцентр в таёжной глуши. Но это сегодня, а когда-то, полторы сотни лет назад, именно он, а не Шантарск был столицей губернии. И обитало там тогда раз в двадцать больше народу, чем в Шантарске, — губернские учреждения, ярмарки, купеческая гульба, гарнизон, подворье архиепископа, каменные дома, церкви, даже настоящий театр, по пьянке основанный чудившим золотопромышленником Буториным, да так и сохранившийся до нашего времени, — и много чего ещё. Потом, уже при Александре II, властно вмешалась экономика: новый транссибирский тракт переместился южнее и стал проходить через Шантарск, куда довольно быстро и переместилась с севера вся вышеописанная цивилизация, а большой и шумный некогда Предивинск захирел навсегда.

Это — сухая история, а что до антикварного бизнеса… В Предивинске до сих пор всплывают порой интересные редкости, так что, заслышав его название, любой знающий антиквар невольно делает стойку, вот как Смолин сейчас…

Однако не стоит забывать о другой стороне медали — в нынешних непростых условиях, когда над шантарской антикваркой витает тень майора Летягина…

— Показывайте, — сказал Смолин скучным голосом. — Если что-то интересное, почему бы и нет…

Посетитель торопливо вскинул на колени портфель, щёлкнул старомодной застёжкой, покопался внутри и с глухим стуком положил на стол нечто определённо тяжёлое, округлой формы, размером с блюдце, завёрнутое в белый пластиковый пакет. Принялся нервно разворачивать. Смолин приглядывался, как обычно в таких случаях, сохраняя на лице полную отстранённость, чуть ли не равнодушие: мол, мало ли хламу таскают…

Звякнуло, лязгнуло… Смолин внутренне напружинился, как почуявший мышь хваткий котяра.