Антимаг

«Сука», — одними губами прошептала Миа и сжала пальцы на рукояти ножа. Лёха лишь скрипнул зубами, прикидывая, как тихо и незаметно подобраться к шпику и перерезать ему глотку. Голос демона, так и не смолкающий в голове, зазвучал особенно кровожадно.

Конец диалогу положил распахнувший двери мрачный детина в тёмно–сером.

Девушка устроилась рядом. Лёха указал на шпика, распределяя цели. Себе он оставил сволочного «интерна».

— Помощник, — детина ухмыльнулся. — Опыт перенимаю.

— Выглядит как? — подался вперёд шпик. — Синеглазая, волосы светлые, лет шестнадцати на вид?

— Кто–то ж должен присмотреть, чтобы ты не спёр чего, — прямо ответил «Борменталь». — Без обид, но лучше перебдеть.

— Да не, обычная вода, — огласил он результат «исследований».

— А доктор? — не удержался от подколки Стриж.

А ещё город утопал в зелени. Оно и неудивительно: в жарком климате камень изрядно нагревался, превращая стены и мостовые в натуральную печь. Деревья создавали тень и дарили прохладу.

— Четвертак?! — возмутился Стриж. — Тебе ж оружие не на руках носить, оно само полежит на полочке спокойно. Осьмуха.

— Что? Ну когда я ещё в кораблики монетками поиграю?

— Да дофига. Те же диверсанты, шпионы, партизаны… — принялся перечислять Лёха и осёкся, вспомнив собственный туземный контингент в Мозамбике.

— Мы не то что не женаты — ещё даже не переспали, а ты уже командуешь, — вздохнул Лёха. — Даёшь домострой с патриархатом!

— А вот и проверим, — Стриж ухватил её за локоть и потянул к растущему неподалёку раскидистому дереву.

— В моё время — мечта подкаблучника, — честно признался Стриж. — Это когда мужик в доме — царь и бог, а самка человека ему прислуга за всё. А на деле — допотопное наставление по семейной жизни. Эдакая «Памятка домохозяйки». И домохозяина.

— Со мной, — хмыкнул Стриж, прислушавшись к скулежу «квартиранта» в черепушке.

— Судя по твоим рассказам — вы там стремитесь обратно к ним, — не остался в долгу Лёха.

–––––––––––––––––––––––––––––––

Вышеназванный «Борменталь» как раз вернулся. Проследив, как Стриж перекладывает трофеи на широкую полку, «перенимающий опыт ученик» приказал:

Протягивая её спутнице, он добавил:

Какое–то время беглецы приглядывались к разношёрстному люду, что двигался к городу. Пешие и конные, одиночки, небольшие группы и организованные караваны — вряд ли ещё пара путешественников с раненой привлекут особое внимание. Тем более, что среди путников было немало и остроухих. В основном они держались возле хорошо одетых людей в сопровождении охраны — очевидно, купцов, или местной мелкой знати. Некоторые полукровки были даже неплохо вооружены, и среди них иногда попадались женщины.

Дальше отвесившему челюсть Лёхе досмотреть не дали: его в обнимку с носилками вытолкал из смотровой «Борменталь», прогудев:

— По деньгам поясни, — Стриж высыпал на ладонь содержимое затрофеенного кошелька.

Наконец лес расступился, открывая вид на Драконий Холм.

— Может, стоит и Лауре укоротить шевелюру? — поинтересовался он у спутницы. — Больно уж она у нас приметная.

— Ну ты совесть–то поимей! — попробовал сбить цену шпик. — Куда серебруху–то, за что?

— Разувайтесь. Вот, держите, — кинул на пол две пары войлочных тапок.

— Ага, — кивнул он и поинтересовался. — Можно его у вас пока оставить? Мы пока пройдёмся, посмотрим что к чему, а потом уже и продавать понесём.

— Там дальше по улице лавка оружейная, — детина ткнул пальцем, указывая направление.

— Ты это… Заходи, если что, — «Борменталь» помахал ему лапищей. — Всегда рад помочь хорошему человеку.

Примерно через полчаса из лечебницы вышла девушка с пустой корзиной. Оглядевшись, поправила чепец, изучила бумажку с какими–то каракулями, бережно сложила её и, положив в корзину, поспешила по улице.

Миа с Лёхой, поняв намёк, молча сняли тесаки с поясов. Стражник ловко оплёл их кожаным шнурком, не дающим вынуть клинок из ножен, закрепил узел восковой печатью, проделал ту же процедуру с остальным трофейным оружием и махнул рукой:

— Перекладывайте, скомандовал врач, показывая на застеленную чистой простынёй кушетку. — И вон отсюда эту грязь, — холёный палец доктора ткнул в носилки. — Ну–с, Фрейя, осмотри юную госпожу…

Пока Лёха рассказывал заученную легенду, служивый окинул внимательным взглядом Лауру. Сейчас она мало напоминала любимую дочь главы клана Лазурных Кречетов. Лоб и веки прикрывал влажный компресс, из–под неряшливой самодельной банданы выбивались тёмные от грязи локоны. На осунувшемся лице остались разводы от плохо вытертых сажи и пыли, под ногтями и на пальцах была грязь. Скрывающую татуировку повязку пропитала кровь, которую Миа щедро размазала из собственного порезанного пальца.