Когда в парке вы начинаете грозить, что сейчас уйдете («Нам пора уходить. Пойдем, или я уйду без тебя. Все, я ухожу. Пока!»), они бросают на вас взгляд, в котором ясно читается: «Мама, кого ты пытаешься обмануть?», и устремляются обратно к горке. Вот же поросята! И вы, теряя остатки достоинства, плететесь обратно, чтобы прибегнуть к старой испытанной тактике «Поднять и утащить». А родители детей, которые хорошо себя ведут, отводят глаза, делая вид, что ничего не происходит.
Попросите ребенка в 2–3 года повторить за вами алфавит или посчитать до десяти, и его тут же одолеет избирательная глухота и немота. Но попробуйте в присутствии трехлетки выругаться в адрес криворукого водителя, который подрезал вас на трассе, и звонкое «Да чтоб тебя, чудила!» будет преследовать вас даже во сне. Социальные службы, мне стыдно, я сдаюсь.
Поскольку в 2–3 года детям, в отличие от вас,
применяют этот трюк всякий раз, когда сочтут нужным. Если им что-то не нравится, они ложатся на пол и лежат неподвижно, вынуждая вас выволакивать их на улицу за капюшон. Осторожно: иногда капюшоны отстегиваются. Я обнаружила это, когда попыталась поднять за капюшон Генри, который улегся на пол в магазине уцененных товаров. Точнее, сначала закатил отвратительную истерику, а потом улегся на пол. Причина? Я сказала, что не куплю ему голую и наполовину лысую Барби.
Вы говорите ребенку, что если он не начнет есть, еда отправится в мусорное ведро.
Он упрямо зажимает рот и мотает головой.
Еда летит в ведро.
Он рыдает, что хочет есть.
*Устало потираю глаза забытой на столе хлебной палочкой*
Когда у трехлеток спрашивают, чем они сегодня занимались, они поразительным образом забывают, как вы пытались увлечь их пластилином или предлагали построить башню. Вместо этого они отвечают: «Смотрели мультики», «Ели чипсы!» или «Смотрели мультики и ели чипсы!»
Независимо от того, освоили вы горшок или до сих пор ходите в подгузниках, главные туалетные сюрпризы дети 2–3 лет приберегают для походов в гости. Или в супермаркет, где нет туалета для покупателей.
Я уже писала, как много раз добивалась желаемого от моего строптивого старшего сына, подкупая его печеньем. «Не ведите переговоры с террористами», – твердят нам со всех сторон. Да, ребенка, бьющегося в истерике, вполне можно сравнить с террористом – если оценить ущерб, который он наносит психике окружающих. И в принципе, я согласна, что поощрять такое поведение ни в коем случае нельзя. Но если я толком не спала ночью, съездила с детьми в магазин, и на обратном пути трехлетка угрожает закатить сцену в автобусе, я лучше наклонюсь к нему и шепну: «Прекрати ныть, и я дам тебе печенье». А о последствиях буду думать потом.
Но не спят. Что тут еще сказать? Главное, помните: это ваша вина!
Но когда ваш двух-трехлетний ребенок наконец уснет, вы не сможете удержаться от вздоха, полного нежности и умиления. Ведь они такие лапочки, когда спят. А когда обнимают вас крепко-крепко, вы готовы простить им все на свете – и раскиданные игрушки, и рыдания в автобусе, и даже головную боль на протяжении следующих двадцати лет.
Конечно, они те еще засранцы. Но они ваши засранцы.
«На свадьбе моего брата кто-то из гостей случайно выругался:
– Как говорит коровка?
– Хрен тебе!
– Как говорит козочка?
– Хрен тебе!
Очевидно, на ферме выдался не лучший день…»
Мамина ярость
Должна признаться, что не только поведение моих драгоценных сыновей вызывает у меня раздражение. После рождения детей я в принципе стала больше злиться. Мне сложнее держать себя в руках, я теряю контроль куда быстрее, чем раньше. Общение с другими мамами на эту тему привело меня к заключению, что в своих вспышках гнева я не одинока. Допускаю, что виной тому общая усталость. Ведь когда ты изо дня в день живешь на пределе сил и возможностей, на самоконтроль внутренних ресурсов хватает не всегда.
Обычно я без труда могу распознать приближение Вспышки Маминой Ярости, потому что эмоциональная реакция в этих случаях оказывается совершенно непропорциональной тому, что ее вызвало. Например: