АнтиNаполеон

«У Наполеона антипатия к периодической печати всегда смешивалась с презрением. Он этой печати как будто не боялся и вместе с тем зорко, с болезненной подозрительностью следил за ней, выдумывал небывалые вины. Он начисто изъял из сферы обсуждения всю внутреннюю и всю внешнюю политику и считал великой милостью дозволение редким уцелевшим при нем органам прессы помещения лишь самых коротеньких чисто информационных заметок „политического характера“, то есть попросту заметок о новостях, коротеньких сообщений о фактах. И все-таки эти запуганные льстивые газеты, не смевшие ни о чем иметь свое суждение <…> казались всемогущему властелину все-таки ненужными и неприятными, и вечно он возвращался к мысли, нельзя ли из многих газет сделать немногие, а из немногих одну».

Собственно, он так и сделал. Его первым делом стало закрытие 60 газет из 73 существовавших. То есть он единовременно уничтожил все парижские политические газеты, кроме 13, да и над теми, как отмечает Е. В. Тарле, в течение всего его царствования «висел дамокловмеч. тем более грозный, что решительно нельзя было догадаться, за что именно и когда именно он упадет и убьет».

По сути, уцелевшие печатные органы были отданы в полную власть министра полиции и префектов, которые (каждый в своем департаменте) могли закрывать издающуюся там газету и при этом лишь просто доносить о последовавшем закрытии в Париж.

Протестовать никто не посмел.

* * *

Ну, казалось бы, что могло быть смиреннее запуганного «Journal des debats»? Но вот что, оказывается, случилось с этой газетой в сентябре 1800 года. Один из префектов написал тогда министру полиции:

«Согласно письму вашему от 3-го числа сего месяца, я послал за собственником „Journal des debats“, чтобы объявить ему, что его газета будет закрыта, если она по-прежнему будет составляться в дурном духе (etre redigee dans un mauvais esprit)».

Отметим, что газета «Journal des debats politiques et litteraires» («Газета политических и литературных дебатов») выходила в Париже с 1789 года и быстро стала наиболее читаемой.

С 1791 года она стала трибуной для выступлений якобинцев. А в 1799 году ее за 20 тысяч франков приобрел Луи-Франсуа Бертен (старший) и его брат, и газета встала в роялистскую оппозицию к политике Наполеона. Кстати, Фуше, тогдашний министр полиции, не раз потом говорил, что эта покупка была сделана при содействии англичан, бывших тогда отъявленными врагами Франции.

Бертен умел приобретать талантливых сотрудников, поощрял молодые таланты и не скупился на вознаграждения за интересные статьи.

Наполеон, казалось, был в состоянии обеспечить покой, которого так жаждала буржуазия, и она охотно уступила ему всю власть. В сущности, однако, новый властитель и не думал о покое; его честолюбивые замыслы росли с каждым днем, а вместе с тем среднее сословие все более и более склонялось к прежнему порядку, господствовавшему до революции. Так вот «Journal des debats» под руководством Бертена явился представителем такой тенденции, а буржуазия в благодарность за это поддерживала газету, и у нее было больше всего подписчиков.

Это не ускользнуло от подозрительного внимания Наполеона, и он поручил Рёдереру (сначала барону, а потом графу Империи) представить свое мнение о газете, Рёдерер быстро составил пространную записку, которую вполне можно считать образцовым в своем роде литературным доносом.

Вот фрагменты из этой записки Рёдерера:

«Гражданин первый консул! Согласно желанию вашему, я с особенным вниманием прочитал все номера „Journal des debats“ и „Le publiciste“ за нынешний год. <…> Они весьма несходны между собою: цели их кажутся противоположными. „Journal des debats“ имеет определенный характер, у „Le publiciste“ — только оттенки. Первый рассчитывает на страсти, второй — только на любопытство; у первого от десяти до двенадцати тысяч подписчиков, у второго — не выше четырех тысяч. Следовательно, гражданин первый консул, мне кажется, что „Journal das debats“ должен более заслуживать ваше внимание. <.>

В газете беспрестанно оплакиваются настоящее положение Франции, развращение нравов, бедствия, претерпеваемые добрыми людьми, — это настоящая сатира. <.> Однако от времени до времени там попадаются похвалы первому консулу, но вместе с тем никогда не встретишь одобрения администрации, чиновника гражданского или военного. Похвалы первому консулу всегда расточаются за льготы, предоставляемые им духовенству, за намерения, ему приписываемые касательно восстановления старинных учреждений и разрушения новых. Впрочем — упорное молчание о том, что делает прекрасного и великого первый консул; упорное молчание об удачных результатах его трудов. <.>

„Journal des debats“ беспрестанно обращает внимание и вызывает уважение к веку Людовика XIV. В нем одном находит он великих писателей, великих правителей, великих военачальников, знаменитых иерархов, великого короля. <.>