АнтиNаполеон

В Англии Вильнёва и других офицеров поместили, конечно же, не в тюрьму, а в укрепленную загородную резиденцию, где они могли жить относительно свободно, а охрана предназначалась в основном для их же защиты от проявлений неприязни со стороны местного населения. Вильнёв был поселен в один дом с другими старшими офицерами, где все ели за одним столом. Вице-адмирал был мрачен и проявлял эмоции только тогда, когда газеты объявляли об очередной французской победе.

Так продолжалось с октября 1805 года по апрель 1806 года. Дни были похожи один на другой и тянулись неимоверно долго, а когда наконец пробил час освобождения, предстоящее возвращение во Францию не показалось Вильнёву концом всех его мучений. Драма Трафальгарского разгрома и чувство стыда за потерянный флот причиняли ему боль, он даже несколько раз обращался к врачам. Он прекрасно понимал, что во Франции его ждет испытание пострашнее английских ядер: его ждал суровый отчет перед императором и, без сомнения, военный трибунал.

* * *

Пробыв шесть месяцев в плену, Вильнёв был освобожден под честное слово не служить более против англичан и отправлен на родину в порт Морле. 15 апреля 1806 года он высадился на французскую землю и 17-го уже был в городе Ренне. Там ему было приказано остановиться и ждать новых распоряжений из Парижа. В Ренне адмирал остановился в гостинице «Hotel de Patrie», располагавшейся на улице де Фулон в доме № 21.

Ожидая своей дальнейшей участи, он стал вести затворнический образ жизни, избегая общественных мест и длительных прогулок по улицам города. «Казалось, что он весь погружен в мрачную меланхолию», — заметил впоследствии один из свидетелей событий. Перед глазами 42-летнего вице-адмирала раз за разом вставали картины его последнего сражения… Нет! Быть разбитым при Трафальгаре — это не лучший способ стать знаменитым!

Вильнёв уже знал о том, что Наполеон сказал на следующий день после разгрома: «Французскому флоту не хватает человека с характером, хладнокровного и отважного. Такой человек, возможно, однажды найдется, и тогда мы посмотрим, что могут наши моряки».

Это означало, что его военная карьера закончена.

Понимая это, Вильнёв написал морскому министру Декре:

«Я глубоко поражен масштабом своего несчастья и всей ответственностью, которая легла на меня после этой ужасной катастрофы. Мое самое большое желание состоит в том, чтобы иметь возможность, как можно раньше, предоставить Его Величеству или объяснение своего поведения, или же самого себя, как жертву, которая должна быть принесена, но не во имя знамени, которое, осмелюсь сказать, осталось незапятнанным, но ради тех, кто погиб в результате моей неосторожности, моей непредусмотрительности и моих оплошностей».

Дени Декре. Этот-то был по крайней мере военным моряком, вице-адмиралом, его боевым товарищем, в конце концов. Он все правильно поймет и ответит ему, Вильнёв был в этом уверен.

18 апреля Декре ответил ему:

«Я еще не получил от Его Величества распоряжений, касающихся вас. Пусть это будет чуть позже, но это может означать, предупреждаю вас, что не следует неблагоприятно оценивать намерения Его Величества».

Вот даже как? Тогда, может быть, еще не все потеряно!

Но 22 апреля 1806 года случилось непредвиденное. Адмирал Вильнёв был найден мертвым в своем номере гостиницы «Hotel de Patrie». Самоубийство — дало заключение быстро законченное официальное расследование, убийство — несмотря ни на что, провозгласило общественное мнение.

Не утихли споры вокруг этой весьма странной смерти ни через десять лет, ни через двадцать. Слухи, подтверждавшие или отрицавшие различные версии смерти Вильнёва, продолжали и продолжают множиться. В частности, Льюис Голдсмит в своей книге «Секретная история двора и кабинета Сен-Клу», изданной в Нью-Йорке в 1807 году, уверяет, что Вильнёв был убит четырьмя мамлюками из личной охраны Наполеона.

Английский врач Эдвард Барри О’Мира, близко общавшийся с Наполеоном на острове Святой Елены, в своих воспоминаниях воспроизводит следующую версию смерти Вильнёва, якобы высказанную самим императором:

«Вильнёв, очень глубоко воспринял свое поражение. <…> Когда он вернулся во Францию, я приказал ему оставаться в Ренне и не приезжать в Париж. Вильнёв боялся предстать перед военным трибуналом за то, что ослушался моих приказов, и это привело к потере флота. Мои приказы состояли в том, чтобы не поднимать паруса и не ввязываться в бой с англичанами. Он решился на самоубийство. <…> Когда его комната была открыта, его нашли со стилетом в груди. <…> Он не должен был делать этого; это был храбрый человек, хотя и лишенный таланта».

Крайне интересной представляется информация, отмеченная в полицейском отчете, где было сказано, что Вильнёв погиб от шести ударов ножом. Факт того, что удар был не один, приводится в различных исследованиях. В частности, американский историк Вильям Миллиган Слоон пишет:

«22 апреля злополучного адмирала нашли мертвым в комнате, с несколькими колотыми ранами в груди, причем в последней ране торчал нож».