АнтиNаполеон

Я не знаю, имеют ли сотрудники или редакторы этой газеты политическую цель и действуют ли систематически, но последствие, выводимое недовольными из чтения этой газеты, есть то, что для счастья общества необходимо подчинить будущее Франции принципам конца царствования Людовика XIV — это значит неограниченная власть государя над своими подданными и духовенства над государем; это значит — надобно прибегнуть к Бурбонам, чтобы возродить царство Бурбона; это значит, что на ваше правительство, гражданин первый консул, следует смотреть как на мудрое и великодушное interim, подготовляющее счастливый возврат тех, которых называют законными наследниками трона. <…>

Если из двенадцати тысяч подписчиков, которых имеет „Journal des debats“, четыре тысячи обыкновенных любопытных, не ищущих и не понимающих в нем ничего, кроме новостей, то четыре тысячи, сверх удовлетворения своего любопытства, находят пищу невинному злословию и, наконец, только четыре тысячи почерпают из него ложные идеи и ложные надежды. Я полагаю, что было бы чрезвычайно неудобно и нисколько не выгодно вовсе запретить эту газету. Запрещение раздражит двенадцать тысяч лиц, из которых восемь не догадаются о причине того, но раздражение последних ободрит толки тех, которые будут искать ее в злонамеренном удовольствии, испытываемом ими при чтении газеты. Да и притом они не будут от того менее преданы своему делу, а правительство утратит возможность знать, при помощи реестра подписчиков газеты, число и имена их.

Впрочем, значительное количество подписчиков „Journal des debats“ есть обстоятельство, из которого правительство может извлечь огромную для себя пользу, так как оно доставит ему возможность, без ведома самих злонамеренных, склонить их к государственным интересам. В этих видах необходимо, чтобы издатель и редактор этой газеты был выбран самим правительством, получал бы от него жалованье и в то же время имел бы выгоды собственно от газеты, но они должны быть менее значительны, чем жалованье. В распоряжении этого-то лица будет внутренняя цензура всего, входящего в газету; он

Интерим (лат. interim — „промежуточный“). станет вычеркивать и переправлять все, что не согласуется с правительственными видами; будет составлять и печатать небольшие статейки, выгодные для правительства и в то же время согласные с тоном газеты, так, чтобы они могли считаться за написанные обычными его сотрудниками. Одним словом, редактор от правительства будет поступать так, что газета произведет иное впечатление на читателей, а последние не заметят перемены и не будут подозревать постороннего влияния».

После этого по распоряжению Наполеона на газету был совершен «наезд», и она получила название «Journal de l’Empire» («Газета Империи»). Причем она не просто получила другое название, ей пришлось потом искусно скрывать между строками свои реальные взгляды, а по сути — стать послушным эхом официального наполеоновского «Монитора» («Moniteur»).

И лишь в 1814 году Бертен смог вернуть своей газете первоначальное название. Он открыто стал на сторону роялистов, за что, впрочем, во время Ста дней газету у него отобрали.

* * *

Но это все будет потом, а пока же, став императором, Наполеон (в 1804 году) постановил следующее:

«Комиссии из семи членов, избранных сенатом из своей среды, поручается бдить над свободой прессы. Не входят в круг ее ведения произведения, которые печатаются и раздаются по подписке и в периодические сроки. Эта комиссия будет называться сенаторской комиссией свободы прессы».

Через две недели после учреждения этой комиссии ее членами были избраны сенаторы Гара, Жокур, Рёдерер, Деменье, Шассэ, Порше и Даву.

Чуть позже, 4 апреля 1807 года, то есть в промежуток времени между сражениями при Эйлау и при Фридланде, Наполеон писал министру полиции:

«Все читают „Journal de l’Empire“, и если он станет стремиться причинить зло государству, то мы не нуждаемся в том, чтобы „Courrier français“ нас об этом предупреждал».

А потом он вдруг решил закрыть «Courrier français» — за его «излишнюю ретивость». Точнее, за то, что газета осмелилась говорить о новой династии (восхваляя ее) и о Бурбонах (пороча их). Наполеон приказал:

— Как только эта газета заговорит о Бурбонах или о моих интересах, закройте ее.

Почему? Да потому, что ему не нравилось, когда газеты полемизировали, даже если полемика касалась совсем посторонних политике сюжетов.

— Я не придаю никакого значения спорам этих дурачков, — говорил император.

Но при этом он грозил прогнать редактора «Journal de l’Empire» и заменить его другим именно вследствие полемических увлечений. В том же 1807 году он писал Жозефу Фуше:

«Придет время, когда я приму меры и отдам эту газету, единственную, какую читают во Франции, в руки более разумного и хладнокровного человека».

В январе 1809 года Наполеон приказал:

«Я полагаю, что было бы полезно приказать написать несколько хороших статей, которые бы сравнивали несчастье, угнетавшее Францию в 1709 году, с цветущем состоянием Империи в 1809 году».

К этому он добавил, обращаясь лично к Жозефу Фуше: